— Хорошо. Там на спине должна быть маленькая пуговка, если только Джек ее не оборвал.
Лиз повернулась и почувствовала его пальцы, скользящие по ее спине в поисках пуговицы, мурашки побежали у нее по коже. Руки Юлиуса, теплые, уверенные, задержались на ее теле на несколько мгновений после того, как бретелька была закреплена. Лиз охватило странное чувство. Сердце ее пропустило удар, затем бешено заколотилось.
— Ну вот, — сказал мужчина, опуская руки. — Все очень просто.
Когда девушка повернулась, он отступил на шаг и со снисходительной улыбкой посмотрел, словно заботливый дядюшка, только что застегнувший фартук племяннице. Почему-то это не понравилось Лиз.
— Спасибо, — раздраженно сказала она. — А теперь вам следует погладить меня по головке и сказать, чтобы я вела себя хорошо и отправлялась играть с другими детьми!
Кросби сначала опешил, затем, откинув голову, расхохотался. Элизабет в этот момент он показался неотразимым: мужественный, в элегантном вечернем костюме, уверенный в себе. Девушка почувствовала легкий укол в сердце и чувство тоски, причины которой не могла точно определить.
— Знаете, Элизабет, сквозь смех сказал Юлиус, — у вас очень острый язычок для такой робкой девушки. Неудивительно, что вы сумели одержать победу там, где другие потерпели поражение. — Он пристально посмотрел на нее. — Я думаю, что какой-то молодой человек в Санта-Барбаре с нетерпением ждет вашего возвращения?
— Нет, — медленно отозвалась девушка. — Никто меня не ждет. — Она вздернула подбородок. — И Джек вовсе не грубиян.
— А почему у вас нет молодого человека? — настаивал Кросби.
Лиз вопросительно посмотрела на него.
— А почему вас это интересует? Неужели это имеет какое-нибудь значение?
— Никакого, — согласился Юлиус, пожимая плечами. — Думаю, что никакого. Я просто очень любопытен. Но ведь был же кто-то? Друг? Любовник? Может быть, даже муж?
— Конечно, я не только сидела у окна, занимаясь вязанием, если вы это имеете в виду, — дерзко ответила девушка.
— Я думаю, — сказал мужчина с понимающей улыбкой.
— Ну, хорошо, это было очень давно, и я не люблю вспоминать те дни.
— Ага, значит, не сложилось? Ну, не стоит так переживать. Мы все порой терпим поражения в любовной игре.
— Даже вы? — спросила с вызовом Элизабет.
Он удивленно посмотрел на нее, затем коротко рассмеялся:
— Я ведь тоже не монах! Но я не мог допустить серьезные романтические осложнения. Моя работа — все для меня, и я давно решил, что буду избегать того, что мешает.
