Ранульф был оглоушен, но еще до того, как его сознание прояснилось, мощный рев огласил маленький двор:
- Проклятье, какого черта вы вечно лезете в мужские дела?
Он перекатился на колени и оперся на меч, как на рычаг, чтобы подняться. Моргана дрожала, с ужасом увидев, что левая рука Ранульфа повисла вдоль его тела, став бессильной от полученного удара.
- Милорд, я боялась, что от резких движений откроется ваша рана, а теперь вы получили еще один удар. Позвольте мне отвести вас в покои.
- Нет, клянусь Богом! Это вас надо отвести в покои, чтобы вы занялись женской работой, а не бросались туда, где вам не место!
Он растирал руку, пытаясь восстановить кровообращение. Моргана видела темные тени усталости под его глазами, болезненную белизну вокруг рта. Она была так взволнована, что поначалу не вслушивалась в его слова и не сразу осознала их значение.
- Вы слишком много берете на себя, - надменно ответила она. - Это мое право и даже обязанность - знать обо всем, что происходит внутри этих стен.
Ранульф грубо отмахнулся от нее:
- Оставьте военные дела воинам, сударыня, и возвращайтесь к вышивке и домашним заботам!
Моргана с трудом взяла себя в руки. Как он смеет! Ночью использует ее как любовницу, а днем норовит прогнать на кухню! Ну, она не позволит этому солдафону выставить ее перед всеми на смех!
- Я уйду только вместе с вами - мне надо осмотреть и перевязать вашу рану.
Ранульф собирался пререкаться дальше, но тут лицо его мертвенно побледнело, а на лбу и над верхней губой проступили капли пота.
- Джон Поттер, дай мне свою руку, - хрипло сказал Ранульф. Кровь окрасила его куртку и струилась по рукаву.
Подняв юбки, Моргана побежала вперед, приказав еще одному воину помочь Джону Поттеру. Она промчалась через зал, отдавая на ходу приказания, и поднялась в свою комнату. К тому времени, как мужчины чуть ли не внесли Ранульфа, она уже приготовила толстую вощеную нитку, иголки и полосы чистой ткани, а также множество трав и мазей.
По ее приказу Ранульфа положили на кровать и быстро освободили от одежды. Его полотняная повязка пропиталась кровью, ручейками струившейся из-под нее. Он был в сознании, но ослаб от большой потери крови, что, впрочем, не мешало ему гневаться. Пока он мог ругаться, Моргана была не очень испугана, но, когда поток слов резко прервался болезненным шипением, а лицо его стало серым, она похолодела от страха.
- Не разговаривайте, - приказала она. - Сейчас я остановлю кровотечение.
