- Сир, я сочла ваши слова просьбой и не хотела омрачать празднество своим трауром.
- Подойдите к нам. Эдуард махнул стражникам:
- Снимите с нее плащ.
Очаровательная юная женщина в струящихся черных шелках стояла перед разъяренным королем, стройная и нежная, словно лилия. Платье с большим декольте, отороченным соболями, плотно облегало грудь, подол и манжеты также переливались соболиным мехом. Черная шелковая шапочка углом спускалась на лоб, поддерживая вуаль, все еще затеняющую лицо.
- Господь свидетель, вам хватило дерзости явиться перед нами в таком виде!
Эдуард сдернул шапочку и бросил на пол.
Яркий свет свечей упал на открывшееся лицо, и интерес Ранульфа усилился. Ибо женщина, несмотря на мертвенную бледность, была так же прекрасна, как и дерзка. Она ему казалась знакомой, хотя Ранульф не мог вспомнить, где видел ее раньше. Однако гордая осанка и роскошное платье не оставляли сомнений в ее богатстве и знатности.
Сверкающие волосы цвета красноватого золота были схвачены золотым с жемчугом обручем и уложены на висках в серебряную сетку. Они обрамляли изящное лицо с прекрасно выгнутыми темными бровями, светлыми зеленовато-голубыми глазами под густыми ресницами, высокими скулами и полными розовыми губами, сейчас вызывающе сжатыми.
Эдуард вдруг улыбнулся и протянул руку. Придворные и слуги задышали свободнее.
- Поднимитесь, леди Моргана, - милостиво сказал король, - и прошу к столу, отведайте вот этого вина.
Ранульф вздрогнул. При дворе Эдуарда была лишь одна леди Моргана, жена приговоренного изменника лорда Хартли, которого он собственноручно доставил в оковах в Лондон. Он не мог поверить в происходящее. Если бы не эти невероятные глаза, ясные, как аквамарины, в ней невозможно было бы узнать женщину, с которой он столкнулся в Тауэре. И… какое отношение имеет леди Моргана Хартли к нему?
Моргана взялась за протянутую королевскую руку и взошла на помост. Ее сердце бешено колотилось. Ей и прежде случалось быть свидетельницей королевского гнева, но никогда этот гнев не был направлен на нее. Впервые она испугалась, что преступила границу королевского терпения. Однако ей удалось сохранить в осанке должную смесь почтения и гордости.
Король окинул ее странным взглядом, в котором сквозило тайное удовольствие.
- Каково значение этого траура? Вы еще не вдова, леди Моргана.
Моргана смело взглянула ему в глаза.
- Я стану вдовой завтра, сир, и мне пора привыкать к трауру.
- Ни в коем случае! Черное вам не к лицу, леди Моргана, в трауре вы нам не нравитесь.
