Она замолчала. Подумала, что после того, как он так хотел видеть её обрадованной жизнью с ним на этой горе, которую они конечно же никогда не увидят, будет глупостью не подыграть ему:
— Это было бы просто сказочно, — и она повторила фразу с нарастающим энтузиазмом.
Но он не отрывал взгляда от синевы воздуха, обиженный ещё больше этим явным притворством, показавшимся ему шуткой, пока она не притянула его к себе:
— Если хочешь доказательства, то завтра же уедем и я буду жить с тобой одна навсегда.
С состоянием души, как у пробуждающегося утра, Эмилио вновь подумал о Балли:
— Скульптор Балли хочет познакомиться с тобой.
— Правда? — спросила Анджолина загадочно, — я тоже не против!
Показалось, что ей захотелось сразу побежать искать Балли.
— Мне о нём много рассказывала одна синьорина, которая его очень любила, и я давно хотела с ним познакомиться. Где он меня видел, раз захотел познакомиться?
Это был не первый раз, когда Анджолина в его присутствии проявляла интерес к другим мужчинам, но как же это было больно!
— Он даже не знал о твоём существовании! — сказал Эмилио грубо, — он узнал только, когда я ему рассказал.
Он надеялся огорчить её, но она, напротив, была только благодарна ему за то, что он рассказал о ней.
— Кто знает, — сказала Анджолина с комичным оттенком подозрительности, — что ты ему сказал обо мне.
— Я ему сказал, что ты предательница, — ответил Эмилио смеясь.
Эти слова заставили их обоих смеяться от души и вернули им хорошее настроение и гармонию. Они ещё долго обнимались, и взволнованная Анджолина вдруг шепнула ему на ухо:
— Жё тэм боку.
Эмилио повторил на этот раз грустно:
— Предательница.
Анджолина опять громко рассмеялась, но потом придумала кое-что получше. Целуя его, она говорила ему прямо в губы, и с грацией, которую он больше не забывал, сладким, меняющим тембр молящим голосом спросила его несколько раз:
— Это же неправда, что это я — та, которую ты так назвал?
Поэтому даже окончание вечера было восхитительным. Хватило одного удачного жеста Анджолины, чтобы свести на нет все печали и сомнения.
Когда они возвращались, Эмилио вспомнилось, что Балли должен был принять у себя женщину, и он поспешил поговорить с Анджолиной об этом. Ему не показалось, что ей неприятна эта новость, но потом, однако, она осведомилась с безразличным видом, который не мог быть наигранным, любит ли Балли эту женщину.
— Не думаю, — ответил Эмилио искренне, радуясь её безразличию, — у Балли странная манера любить женщин. Он очень любит их, но всех одинаково, когда они ему нравятся.
