Девина вздрогнула, услышав грозные слова хозяина, и подумала, что этот богатый и могущественный человек сокрушит любого, кто встанет на его пути. Отпустив детективов, мистер Вандерхольц принялся давать наставления горничной Нэнси-Мэй, а затем направился в гостиную и объявил, что желает остаться с дочерью наедине. Девина вышла в другую комнату. Там горничная раскладывала на туалетном столике позолоченные расчески с инициалами Нэнси-Мэй из бриллиантов.
Девина была уверена, что в плавание возьмут другую горничную Нэнси-Мэй, однако вместо нее была выбрана тридцатилетняя француженка Роз, которая дома прислуживала миссис Вандерхольц.
- Ты рада, что едешь в Европу, Роз? - спросила ее Девина.
- Конечно, мадемуазель, - ответила горничная. - Хотя я пять лет живу в Нью-Йорке и город мне нравится, я очень скучаю по прекрасной Франции и мечтаю вернуться домой.
- Мы не будем проплывать мимо Франции, - сказала Девина. - Если только мисс Вандерхольц не захочет ее посетить на обратном пути.
Француженка пожала плечами:
- Как знать, мадемуазель… Но и в Англии я буду ощущать себя ближе к Франции, чем в Америке.
Услышав аргумент Роз, Девина улыбнулась:
- Ты когда-нибудь бывала в Англии?
- Нет, мадемуазель, но слышала, что там очень холодные зимы, а в домах холодно и неуютно.
- Наверное, ты права, - согласилась Девина, - хотя в Америке тоже бывает холодно.
Она вспомнила, как Сэмюел Киворд экономил на отоплении и ей постоянно приходилось напоминать ему о дрожавшей от холода тяжелобольной жене, здоровье которой ухудшалось день ото дня.
«Для богатых - одни законы, для бедных - другие, - вспоминала Девина слова отца, - и ничего с этим не поделать».
Роскошная «Мавритания» восхитила Девину безупречным вкусом, с которым она была отделана, и изысканной обстановкой. Перед отплытием она читала рекламные проспекты компании «Кьюнард»6 , в которых говорилось, что парадные лестницы выдержаны в итальянском стиле пятнадцатого века, а интерьер вместительных кают-компаний сочетает в себе французский и итальянский ренессанс. Девина мечтала поскорее заглянуть в обеденный зал «в стиле Франциска Первого, из светлого дуба с потолком, напоминающим своды старинного замка».
«Как хочется все это посмотреть», - подумала Девина.
Комнаты каюты, в которых ей предстояло прожить неделю, оказались такими же удобными и вместительными, как и в особняке Вандерхольцев.
- Папа хочет с тобой попрощаться, - объявила вошедшая в каюту Нэнси-Мэй.
