— Твоё тело — это мысль, — наставлял Оскар, повторяя слова, когда-то сказанные Эйне, когда мы облетели с ней вокруг света за одну ночь. — Абстрагируясь от материального, ты можешь обходить преграды в виде биологических и физических законов. Ты — само движение, ты — ветер, ты — одна лишь мысль, у которой нет препятствий ни в пространстве, ни во времени… Ты способна подчинять и то, и другое своей воле, и единственным ограничителем может стать только твоё «так не бывает». Забудь всё, что ты учила в школе, когда была человеком. Человеческие знания несовершенны и неполны, и люди являются заложниками той картины мира, которую они себе создали. Мир — одна большая иллюзия, детка. Реальность такова, какой мы её представляем. Сейчас у тебя есть шанс познать иную реальность… Увидеть мир так, как видят его хищники, и зажить в нём так, как живут они.
Не обходилось и без географии. Оскар заставлял меня учить наизусть географические карты материков и отдельных стран, закрепляя их полётами над реальной местностью.
В сентябре я держала экзамен по всему, что мы прошли. Оскар дал мне задание проложить маршрут через двадцать пять городов мира, то есть, облететь их, причём сделать это рационально, не перескакивая из Америки в Европу и обратно. По оценке Оскара, я сдала этот экзамен весьма неплохо, и это означало «превосходно». Стиль моего учителя был таков, что он не расточал похвал и не превозносил свою ученицу до небес, и хорошие успехи обозначались в его устах словами «ну, так себе», отличные — «неплохо», а просто блестящие результаты по его системе расценивались как «весьма неплохие». Такая сдержанная манера хвалить очень стимулировала добиваться всё более и более высоких результатов в надежде услышать из уст учителя хотя бы раз слово «отлично». Но такого слова он не произносил.
Аделаида развлекалась тем, что рисовала на больших листах бумаги акварельными красками осенние листья, вырезала их и расклеивала по стенам комнат. Она милостиво позволила мне помогать ей, доверив мне вырезание. Это нужно было делать чрезвычайно аккуратно, используя маленькие маникюрные ножницы, и дело оказалось очень кропотливым, но нравилось мне. За этим занятием нас и застал Оскар.
— О, какая красота! — похвалил он, окидывая взглядом стены гостиной, пестревшие нашим творчеством.
— Вам нравится? — спросила Аделаида, польщённая его похвалой.
— Очень, очень красиво, — повторил Оскар. — Вы прирождённый художник, Аделаида. Листья как настоящие.
