— Это только жертва, — сказала она. — Не думай о нём и не расстраивайся. Не ты, так кто-то другой съел бы его.
Какие-то чёрные тени показались в переулках и дворах; на человеческие фигуры они были непохожи — слишком приземистые и горбатые, уродливые, с тускло-жёлтыми огоньками глаз. Они выглядывали отовсюду, но почему-то к нам не приближались, будто выжидали, не сводя с нас своих холодных, мерцающих в темноте глаз. В том, что это были не люди, убеждало и то, что передвигались они на четырёх конечностях. По моей спине пробежал холодок.
— Шакалы, — сказала Эйне. — Они падальщики, следуют за хищниками, чтобы подобрать остатки их трапезы. Это примитивные и трусливые существа, сами они никогда на живых не охотятся.
— Я даже не подозревала, что у нас в городе водится такая нечисть, — пробормотала я.
— Днём они прячутся по подвалам и в канализации, а также в других вонючих тёмных дырах. Правда, иногда бомжи и диггеры их шугают… Был случай, когда они всем гуртом навалились на одного бомжа и загрызли. Но это исключение, обычно они не охотятся сами, только ждут подачки от нас. Они всё за нами приберут, не оставят ни клочка плоти, ни одной косточки. Хорошие санитары. Они уничтожают все следы. Ну, пошли. Нам пора.
Мы приземлились на крышу моего дома. Эйне сказала:
— Подожди, я сейчас.
Я осталась на крыше одна. Начал накрапывать дождь, и я подставила ему лицо. Мне было уже не холодно, и физически я чувствовала себя отлично. Мучительный голод унялся, моя сытая утроба не причиняла мне никакого беспокойства. Я сидела на крыше, ничего не делала и ждала Эйне. Почти все окна в округе погасли.
Её посадка была, как всегда, точной — прямо на конёк крыши. Я всегда поражалась, как фантастически она держала равновесие, и у меня поджилки вздрагивали, когда она преспокойно расхаживала по самому краешку на большой высоте. В руках у Эйне был целый ворох роз.
— На, возьми.
Я с удивлением приняла цветы. Эйне пояснила:
— Это для отмазки, если дома будут спрашивать, где ты была. Сочинишь что-нибудь. Типа, свидание. Ну, в общем, сама придумаешь.
Так как ушла я сегодня через дверь, то и возвращаться следовало тем же способом. На крыльце горел свет. Эйне сказала:
— Постой-ка. Ты испачкалась, надо тебя немножко умыть.
Она принялась вылизывать меня вокруг рта. Это было щекотно. Поднимаясь по ступенькам, я рассматривала букет. Роскошные, кроваво-алые розы поблёскивали капельками дождя на бархатных лепестках, и стоить такой букетик мог… Впрочем, Эйне не пользовалась деньгами, она брала всё даром. Неужто ограбила цветочный магазин?
