— Это просто дом.
— На самом деле это огромный дом, и ты живешь в нем один. Странно, не находишь? — засмеялась Марина.
— Я здесь вырос. Особняк тяжело содержать в порядке, он обходится очень дорого, но в нем жили три поколения моих предков, а теперь я несу за него ответственность.
Марина еще раз огляделась по сторонам, на этот раз она заметила старинные подсвечники и вазы с живыми цветами.
— Твой дом больше похож на отель, — резюмировала она. — Ну ладно, прости. А как реагируют другие, я имею в виду женщин?
— Начинают подсчитывать, сколько получат после развода.
— Ой, ну не все же, с кем ты встречался, были с тобой из-за денег. Уверена, некоторые тебя любили.
— Ты бьешь по моему самолюбию, — улыбнулся Тодд. — Мне симпатизируют многие женщины, с которыми я встречаюсь. Деньги — это просто еще один плюс.
Он положил руку Марине на плечи и повел ее дальше.
— Обычно я никому не показываю дом.
— А зря! По-моему, экскурсия по твоему дому — своего рода тест. Побывав здесь, охотницы за твоим богатством не смогут больше притворяться, а девушки, которым нужен только ты, испугаются до смерти.
— Ты же не испугалась, — проговорил Тодд.
— Но мы же не встречаемся, — напомнила Марина.
Тодд и Марина вошли в большую гостиную. Здесь повсюду стояли кресла и журнальные столики, у окна располагалось антикварное бюро. Несмотря на обилие мебели, комната не казалась загроможденной.
— Мило, — Марина не смогла не оценить царящий в гостиной уют, ей так и хотелось немедленно оказаться в одном из кресел. — Видимо, тут поработал хороший дизайнер интерьера.
— Конечно. Сам-то я ничего в таких вещах не понимаю. Будь моя воля, тут стояла бы самая простая офисная мебель, — ухмыльнулся он.
Внезапно Марина услышала, как где-то в глубине дома перезваниваются колокольчики.
— В дверь звонят, — сказал Тодд. — Наверное, это флорист. Присядь, я пойду открою.
Марина опустилась в кресло, справа от нее оказался журнальный столик, на котором стояла тарелка с бутербродами, несколько бутылок с газированными напитками и три стакана.
Где-то сидит в засаде домработница или кухарка, подумала Марина, Тодд бы сам до такого никогда не догадался. Она наполнила один из стаканов своей любимой содовой.
Интересно, каково это — родиться и вырасти в таком доме? Марина не могла себе этого даже представить. У нее возникло ощущение, будто она оказалась среди декораций к какому-то историческому фильму. Неужели маленький ребенок чувствовал себя здесь уютно? Не страдал ли Тодд от одиночества, ведь он был единственным ребенком в семье?
