Он начал с ленивым любопытством поглядывать по сторонам — никто из присутствующих не был ему знаком. Он подсчитал, что в помещении находилось семьдесят два человека, сорок из которых курили. До конца мероприятия было, судя по всему, еще очень далеко. Всякий раз, как только предыдущий автор освобождал место выступающего и стихали аплодисменты — неизменно короткие и вялые, — кто-то из слушателей поднимался, доставал из кармана пару листов бумаги и взволнованно шел вперед. Рудольф пытался угадать, кто же из присутствующих сотрудник службы государственной безопасности, но ему это никак не удавалось: он в своей жизни уже успел привыкнуть к самым невероятным сюрпризам. Ему даже пришло в голову, что все это мероприятие вполне могло быть организовано самими «компетентными органами». Он вынул из кармана свой ежедневник и принялся делать в нем заметки для вещи, над которой как раз работал. Но вскоре он заметил множество любопытных взглядов, устремленных на него, а его соседка и вовсе беззастенчиво заглядывала ему через плечо в записи, и он сунул календарь обратно в карман. Все, конечно же, решили, что это заметки к тексту, который в тот момент читали, и что он наверняка сейчас попросит слова. Он и без того боялся, что спросят его мнение.
До этого, слава богу, не дошло, но, когда все встали и принялись пить болгарское вино из чашек, пытаясь при этом беседовать, к нему подошла молодая дама и спросила, как ему понравились ее стихи. А он до этого момента даже не знал, что, оказывается, читали и стихи. Пока он соображал, что в данной ситуации было бы меньшим из зол — сказать правду или пробормотать что-нибудь общее, ни к чему не обязывающее, — к ним подошел Бородатый и спас его. Он сказал даме, что, если бы у меня было желание высказаться, я бы это уже сделал и что некрасиво так наседать на меня. Рудольф, с приветлизой улыбкой глядя на даму, возразил, мол, ах, оставьте, ничего такого в этом нет, но та, к счастью, обиженно удалилась. С этой минуты Рудольф старался держаться поближе к Бородатому, чтобы тот отражал все дальнейшие атаки молодых авторы.
До этого места в новелле не было никаких признаков присутствия Аманды; сегодня мне это кажется странным, потому что среди множества лиц, то появлявшихся, то исчезавших, не было ни одного, которое бы я уже не видел в тот вечер. Кто-то осведомился об общем впечатлении Рудольфа от увиденного и услышанного (против этого вопроса Бородатый не стал возражать). Рудольф сказал, что тексты, конечно, были очень разными, однако все они наводили его на одну и ту же мысль: что молодым авторам, может быть, все-таки лучше описывать какие-то реальные процессы и события и поменьше философствовать и выражать свои собственные взгляды на жизнь. От него не укрылось разочарование задавшего вопрос, но ничего более утешительного он ему сказать не мог.
