Самый щекотливый пункт — это ребенок. Скажу откровенно: я предпочел бы, чтобы сын остался с Амандой. Я не могу взять его. Как я, одинокий мужчина, да еще с такой профессией, как у меня, могу воспитывать ребенка? Разумеется, я готов исполнять свои законные обязанности в отношении сына. Я сделаю все, чтобы быть достойным отцом на расстоянии, ответственность за которое, как вы понимаете, лежит не на мне, — это обстоятельство следует неустанно подчеркивать при каждой возможности. Но беда в том, что я сгоряча уже пообещал Аманде всеми правдами и неправдами отнять у нее сына. Вернее, «пообещал» — не совсем подходящее слово: я прокричал ей это все в лицо два или три раза подряд. В последнее время тон наших разговоров оставлял желать лучшего. Это была угроза, я хотел испугать ее, хотел, чтобы она представила себе последствия, которые ждут ее, если она действительно от меня уйдет. И вот, она ушла, и мне не хочется проявлять малодушие. Моя потребность в унижениях удовлетворена с избытком. Одним словом, я бы хотел по-прежнему делать вид, будто любой ценой желаю оставить себе Себастьяна, но в то же время нужно сделать как-нибудь так, чтобы суд отказал мне в этом требовании. Это, так сказать, ваша задача. Если вы, как специалист, скажете мне: оставьте вашу бредовую затею, риск слишком велик, я, разумеется, откажусь от этой игры. Но было бы очень жаль. Я уверен, Аманда ни за что не отдала бы ребенка, хотя и бывает иногда совершенно непредсказуема.
Разумнее всего было бы, конечно, рассказать вам все по порядку. Но это не так-то просто. С тех пор как я познакомился с Амандой, моя жизнь стала настолько хаотичной, что я забыл о покое. В первую очередь я имею в виду то, что у нас не было привычек. Это вам говорит человек, для которого нет ничего желаннее привычек. У нас никогда не было этого умиротворяющего повторения каких-то маленьких житейских ритуалов, которые лишь на первый взгляд кажутся утомительными, на самом же деле служат чем-то вроде спинки стула, на которую можно откинуться, чтобы перевести дух. Привычки — это своего рода перила или поручни, служащие нам опорой в трудные минуты. Мне их всегда не хватало. Мы никогда не знали, в котором часу у нас завтрак. Мы каждый раз торговались друг с другом о том, кто будет готовить ужин. У нас не было никаких определенностей, кроме того, что я каждое утро отправлялся в редакцию и в конце дня усталый возвращался домой. Иногда мы несколько вечеров подряд проводили с друзьями и знакомыми, иногда месяцами никого не видели. Иногда мы занимались любовью несколько ночей подряд, иногда неделями не подходили друг к другу. Когда Себастьян болел, она была то самой заботливой и нежной матерью, а то вдруг требовала, чтобы я взял отпуск и сидел с ребенком. Я никогда бы не стал жаловаться, но теперь, когда она выставляет меня человеком, жизнь с которым невыносима, я не вижу необходимости молчать об этом.
