— А как он того дверью, а? — вставил свое слово Володя.
Все ахали и ухали, обсуждая драку. И почему это из фильма запоминаются именно драчливые сцены?
— Ага, ага, — поддакивали в ответ смотревшие, а не смотревшие с завистью шмыгали носами.
— А он сиганул через окно и по вагонам! А тот лежит, вот умора! — рассказывал, что посмешнее, Володя. И все дружно смеялись вместе с ним.
В таком разговоре можно было даже обходиться без слов, а только намекнуть: ребята и так легко догадывались, о чем идет речь. Кто не посмотрел новый фильм — сразу выпадал из коллектива. Не о чем с ним было беседовать. Да и невозможно. Ведь он ничего не понимал в самых простых разговорах. Вроде такого:
— А он его…
— Ага, а потом как бабахнет.
— А тот…
— Угу!
Кто видел один фильм, кто — другой, но только Остапущенко смотрел все фильмы подряд. Он мог пересказать даже такой фильм, который никому увидеть не удавалось, куда дети до шестнадцати, к сожалению, не допускаются. Потому что Остапущенко повезло: у него дядя — киномеханик! А это расценивалось даже повыше, чем дядя — генерал. Остапущенко мог снисходительно слушать все эти детские разговоры и одной своей фразой осадить любого:
— Это все ерунда, а вот я видел…
Да что там говорить! Ведь он мог смотреть любой фильм столько раз, сколько хотел. Поэтому последнее слово всегда оставалось за ним.
После уроков, идя домой, Володя и Дин замедлили шаги возле киноафиши. На ней из перевернутой машины выпрыгивал человек с пистолетом. Вот это да! А ниже: «Дети до шестнадцати не допускаются». Володя вспомнил Остапущенко и вздохнул. Потом вопросительно поглядел на Дина.
Дин понимающе кивнул, и вскоре к кассе подошли двое старичков, удивительно похожих друг на друга. Только бороды у них были разные: у одного — рыжая, у другого — черная. Старики-близнецы купили билеты и двинулись к контролеру. Тут один из них немного струсил. Он затряс бородой и решил спрятаться за другого, чтобы пройти незаметно: а вдруг контролер что-то заподозрит, увидев его школьный портфель? Этот страх передался и другому старику. Так, прячась друг за друга, они прошмыгнули в фойе. Все, к счастью, обошлось благополучно.
Старики походили в ожидании, съели удивительное для их почтенного возраста количество мороженого и наконец направились в зал.
Не спеша, с преувеличенным кряхтением поднимались они по лестнице. Вошли в зал и… остолбенели. В ближайшем к двери кресле сидел… физик Николай Федорович и рассеянно рассматривал входящих.
