А. Барто. Собрание сочинений в 3-х томах. Том III | страница 57

— Я каток поменял на прогулку, — растерянно говорит Алёша.

— А вокзал на что ты променял? — негодует бабушка.

— Какой вокзал? — хором спрашивают все.

— Я же пришёл почти вовремя! — оправдывается Алёша, чувствуя, что над ним сгустились тучи.

— Понятно! Ты считаешь, что важно только вовремя уйти и прийти? А в промежутках можно делать что угодно? — спрашивает Андрей Андреевич.

— Имей в виду, защищать тебя я не буду! — грозно говорит бабушка.

Алёша вынимает из кармана платок, чтобы вытереть мокрое от волнения лицо.

На пол падает открытка. Алёша поднимает её, хочет снова сунуть в карман.

— Кому это? Дай сюда, — требует отец. Читает вслух: — «Ольге Александровне Птицыной». Мама, это тебе.

— Мне? Не может быть! Хотя сегодня всё может быть! — машет рукой бабушка.

Она надевает очки, читает вслух:

— «Оля, ну что ж, спасибо за внимание». Кто-то меня благодарит! — радуется бабушка. — Это, калюется, действительно мне! — Читает дальше: — «Боюсь, что с годами ты стала другой». Нет, это не мне! — Читает дальше: — «Так-то ты встречаешь старых друзей!» Мне! От Симы! — с отчаянием ахает бабушка. Читает: — «Как работник связи, я не могу себе представить, что ты не получила моего письма». Получила, получила! — сокрушается бабушка. Читает: — «Из-за тебя моя внучка составила себе неправильное представление о москвичах… К счастью, нам встретился мальчик Алёша…» Постойте! Какой Алёша? — не понимает бабушка, передаёт открытку Андрею Андреевичу.

Алёша тоже поражён:

— Это и есть твоя подруга? Какой же он внук, когда он внучка?! Он — Сашенька.

Прочитав открытку, Андрей Андреевич сразу подобрел:

— Я вижу, тут речь шла о чести москвичей! Тогда другое дело. Я бы на твоём месте поступил так же. Только надо было позвонить домой, чтобы мама зря не волновалась.

Бабушка счастлива, горда внуком.

— Он исправил мою ошибку! И когда нужно, проявил самостоятельность!.. Значит, я его не так плохо воспитывала? Верно?

— Верно! — подтверждает Алёша. — Только «на бабушку надейся, а сам не плошай!».

— Видите, я зря боялась, что он в меня, он вылитый отец, у него железный характер, — шутит бабушка и торжественно вручает Алёше саблю.

Сашенька в поезде лежит на верхней полке с открытыми глазами. В руке у неё зажата палочка от эскимо. Она задумчиво сосёт её.

— Спи, — говорит Серафима Васильевна. — Дай я брошу палочку, нельзя же её два часа сосать.

— Что ты! — Саша прижала палочку к себе. — Это же на память.

— На память? Ну, тогда понятно! Спи, Сашенька. Я уверена, что Алёша давно спит. Он ведь всё делает по расписанию.