Дверь со скрежетом открылась, и они очутились в маленькой прихожей с евроремонтом на советский манер. Любопытство тут же подтолкнуло вперед, и за пару секунд пытливый взгляд Вики обшарил всю квартиру. Перед ней была двушка из отряда обыкновенных. Две больших кровати в разных комнатах и еще в одной маленький диван в крупную клетку, а сверху – куча наваленного барахла, – компьютеров, дисков, шнуров, мужских штанов и маек... Белая дешевая кухня. Польская, наверно. Ну и, наверное, все… Нет! Ванная! Совмещенный санузел с «Малюткой» слева и душевой кабиной самого дешевого что ни на есть образца. Но при этом чисто, уютно, ничего не отваливается и светит солнышко, наполняя кухню-зал аурой домашнего очага…
– Проходи! – запоздало выдохнул Джорджио. – Не люблю чужие квартиры! Ужасно!
– Что ужасно?
– Хочу гостиница… нормальная… Но нет мест там где обычно останавливаемся. Марио не успел заказать. Хотел уже было его убить! Веришь?
Вика обвила шею Джорджио руками, жадно рассматривая каждую черточку на его лице, отмечая благородство и ум. Жарко выдохнула: «Верю!». Почувствовала, как мужские руки обхватили крепко ее талию, погладили бедро, спустились к ягодицам.
– Ты обещал всю ночь проспать на коврике в ванной… – многозначительно повела она бровью, но под конец хихикнула.
– Вика! Умоляю… Ты видела ванную? Я там умру!
– Ммм… Пока Марио нет, мне надо принять душ. Я быстро!
Она вскоре вернулась в комнату, стараясь отогнать охватившую ее неожиданно робость. Джорджио возлежал на кровати в свитере и брюках, внимательно наблюдая за ней. Девушка почувствовала некоторую закрытость с его стороны. Ей стало неловко. Со словами «я замерзла» девушка нырнула под одеяло. Свитер, светлые мятые джинсы и белье полетели на пол, – мужчина нырнул под одеяло следом.
– Я стесняюсь, – сорвалось с ее губ так тихо, что больше походило на писк.
– Ты знаешь… я тоже…
– Мне надо привыкнуть… пожалуйста… – прошептала она.
– Хорошо-хорошо! Иди сюда… Просто обниму… – Джорджио провел по ее телу рукой и пробормотал. – Какая у тебя кожа! Как шелк нежная… И волосы как шелк… Моя фарфалина…
Девушка уткнулась ему в плечо, вдыхая новый для нее запах. Она почувствовала, как стеснение уходит, и желание начинает разгораться в кончиках пальцев ног, на коже щек. Как в ней просыпается что-то, безошибочно распознающее нужный ритм и глубину… Чувственность накрыла их обоих с головой…
Вика прислушивалась к мужскому дыханию, – Джорджио дышал так же тихо, как она. Какое-то время они лежали в полной тишине. Наконец, Джорджио ее нарушил:
