Вообще-то подозреваю, что история про меня и мою Девочку достаточно известна, ибо спустя годы я рассказал ее своему приятелю, тогда модному писателю. Писатель загорелся, сказал, что напишет роман, и действительно написал, правда, все перепутав или сознательно переврав. Роман был напечатан в популярном журнале и имел успех.
На самом деле мое счастье длилось недолго. Ну, была вечеринка на квартире ее подруги. Танцевали. Подруга жила в правительственном доме на улице Грановского. Я должен был догадаться, что моя девочка несколько из другого круга. Не догадался. Встречались на бульваре, да в холод особенно не погуляешь. Пришли долгожданные весенние денечки. Я звоню моей девочке из уличного телефона-автомата (в нашем доме телефонов не было), говорим о пейзажах Поленова. Рядом стоят мои ребята и болтают между собой, употребляя через слово. Ведь лишь один мой товарищ был сыном профессора, все остальные — дворовые хулиганы. Моя девочка прерывает мой монолог очень вежливым тоном:
— Миша, извините, я слышала, как и о чем говорят ваши друзья. Я не хочу больше с вами встречаться и разговаривать. Можете со мной здороваться, но близко не подходите.
Почему я не повесился? Наверно, сдуру надеялся, что буду великим человеком. И когда улицу назовут моим именем, девочка вернется.
После десятого класса все разумные мальчики и девочки подали документы в институты, а я поехал в Уральск поступать в военное училище летчиков-истребителей. Думал — быстренько сяду за штурвал самолета, совершу какие-нибудь подвиги и… В Уральске была жара, пыль и маршировка на плацу. Потом карантин, из которого я сматывался в самоволку и щелкал «ФЭДом» кадры уникального казахско-уральского быта. Что интересно: «ФЭД» не отобрали, а пленки пропали. Исчезли, и всё. Обидно мне стало: старался, строил композицию — и никто моих трудов не увидит. Увидели. На мандатной комиссии товарищ полковник вытащил из моего дела стопку фотографий, мельком глянул на них, потом на меня:
— У вас порядок со здоровьем и с экзаменами. — Закрыл папку. — Вопрос: вы твердо решили быть летчиком?
Умницей оказался товарищ полковник.
Вернувшись в Москву, я узнал, что девочка поступила в Институт иностранных языков, куда простые смертные не попадали. Я это принял к сведению и занялся своими проблемами, а их у меня было навалом. Первое: отказавшись от карьеры военного летчика, я как бы завис в безвоздушном пространстве — ведь двери вузов уже захлопнулись. Второе (звучит совсем экстравагантно): я по уши влюбился в свою будущую жену, которая тоже стала студенткой престижного Бауманского института, и, чтоб как-то ей соответствовать (и деньги зарабатывать), пошел по редакциям устраиваться внештатным фотокором. Повезло. Определили на побегушках в «Московский комсомолец». Но это уже другая история.
