— Эй, ты не забывайся — говоришь с рыцарем, да еще и блюсти порядок поставленным! Мне злодейства да коварство не к лицу.
— Никому не к лицу, да постоянно так случается. Один, помню, от щедрот проставился за мелкую услугу — жри, говорит, Бинго, сколь влезет, за все плачу! Ох, я пожрал, посейчас икается. Он и не обманул, уплатил за все, как договорено, а только опосля так живот скрутило, что последние гроши пришлось знахарю за лекарство выложить. Я так думаю, это судьба мне такая нелегкая — терпеть от вас, хумансов, сплошные лишения.
— Вот на судьбу и жалуйся, я-то при чем?
— Судьба, лыцарь, она ж баба — как есть сама по себе бессильная. Ей, чтоб отоварить кого, струмент нужен! Вот наши, горные, ей несподручны. Шепчет, бывало, братцу моему Кургану под руку: вмажь-ка, мол, Бингхаму по-обидному! Возьми на дракона, нехай упадет. Позови в битву, пущай ему там влупят. Набуровь пивка, то-то славно будет, как сей остолоп начнет жрать в три горла да захлебнется потешно. Как ведешь полон — отстегни родимому бабу посмачнее, да с полным набором срамных хворей. Таки ж что Курган? Пошла бы ты, говорит, судьба, и ты, Бинго, пошел с нею вместе, не то обоим двум эдак наподдам, что вовек ко мне приближаться остережетесь! Вот это, я понимаю, кремень хлопец, не то что вы, доброхоты.
— А ты не хнычь, как дева над ручьем. Ишь, судьба ему!.. С судьбою настоящий мужик бороться должен. Она тебя в дверь — а ты в окно! Она тебя с коня — а ты вновь в седло, да морду кирпичом держи, глядишь, и отступится!
— Чудной ты какой! — подивился Бинго неодобрительно. — Все б вам, лыцарям, с кем попало противоборствовать. Не хватает вам душевной тонкости и уязвимости, свойственной нам, творческим личностям.
— Всего нам хватает, только мы эти слабости в железном кулаке держать приучены.
— Потому такие и злобные, что кулак не по делу занимаете. А стресс-то копится! Потому, куда ни сунься, повсюду вы валяетесь, из седла вылетевши по очередному важному поводу, навроде чья дама красивше станется.
Сэр Малкольм снова ощутил душевное закипание, но тут обстановку разрядил один из стражей, разосланных Седриком на поиски осла. Как такового осла сыскать парню не удалось, зато он приволок за нарядную уздечку крепкого серого в яблоках пони под расписной попоной и с пижонским пером на макушке.
— Вот, ваше благородие, такого сыскал! — отрапортовал страж. — Отобрал, мало не силой оружия, на конюшне конеторговца Бокана. Готовили для заказчика, барона Унгарта, в виде подарка евоной внучке на день рождения. Сказал им, что нужда государственная, так что баронова внучка может осчастливить оленя Араззоруса на эльфийский манер, то есть, значит, ротом.
