– Мы можем вам заплатить, – осторожно сказала я.
– Нет, я сделаю это Ad honores[1]. Какой диагноз ему лучше всего записать?
Павел пожал плечами:
– Тебе виднее, ты же у нас врач. Но он должен быть серьезным, тяжелым, чтобы Чепуров напугался как следует и подольше полежал у вас. А вы уж его поколите чем-нибудь болезненным!
Клавдия кивнула:
– Хорошо, поставим диагноз «гепатит». Ему как раз подойдет. И витаминчики хорошие поколем, не сомневайтесь. Его задница долго будет помнить нашу условно-бесплатную медицину!
– Зачем же бесплатную? – вмешалась я. – Намекните Чепурову, что за деньги вы можете вылечить его быстрее, пусть он вам заплатит. Такие мнительные люди, как он, страшно трясутся из-за своего драгоценного здоровья. А денежки у Чепурова есть, не сомневайтесь! Суруляк-старший дал ему хорошую взятку.
Клавдия кивнула – мол, все поняла – и отправилась на свое рабочее место, где ее ждали больные. А мы с Павлом остались сидеть на скамейке.
– Вот и еще один урод получил по заслугам, – задумчиво сказал адвокат.
– Ну, уж нет! Еще не получил. Получит, когда съездит в санаторий для граждан, имеющих серьезные проблемы с совестью, – ответила я.
Клавдия сдержала свое слово. Следующие две недели Чепуров отлежал в инфекционном отделении больницы. Женщина потом рассказала нам, что ему сунули под нос справку, в которой было написано, что у больного Чепурова обнаружен гепатит С. Он страшно расстроился, даже расплакался, как ребенок. Стал уговаривать вылечить его, такого хорошего, спасти его бесценную жизнь! Медики намекнули ему на некий важный фактор, ускоряющий лечение. Чепуров поплакал, посетовал на свою маленькую зарплату, вспомнил о старенькой больной маме, но, тем не менее, позвонил ей на домашний номер и попросил принести в больницу деньги.
Когда вторая неделя «лечения» нашего больного подходила к концу, я села в машину и отправилась на инспекцию мусорных баков нашего города. Это были хлебные места для двух моих давних знакомых – бомжей Васи и Люси, личностей весьма экзотических. В недалеком прошлом они были хорошими веселыми ребятами, обычными гражданами нашего города. Но, пропив по доброте своей душевной все, что только можно было пропить, они опустились на самое дно социума. Теперь они вели весьма праздный образ жизни: кочевали по свалкам и помойкам, по кладбищу и другим таким же «хлебным» местам. Мне уже неоднократно приходилось иметь с ними дело, и они всегда выручали меня, были надежны и преданны. Конечно, преданность их была не совсем бескорыстной, но та сумма, которую они обычно от меня получали, устраивала обе высокие договаривающиеся стороны.
