А ещё контр-адмирал держался подчёркнуто нейтрально, словно пришедший доложиться штабс-капитан прибыл не к нему в часть, а так… сбоку-припёку. Ни интереса Фролов не выказал как к новому подчинённому, ни придирок не устроил. Ни-че-го.
– На текущий момент у нас остались всего две учебные команды, – осветил обстановку контр-адмирал. – И обе заканчивают подготовку. Но вы прибыли весьма вовремя. Послезавтра будет окончательно сформирована новая команда и вас уже внесли в списки. Хочу сразу предупредить: во время учебных занятий ваше должностное положение будет приравнено к рядовому. И ещё… Должен задать вам вопрос… риторический, конечно, но всё-таки: вас эта новость про должностное положение не отпугивает?
– Никак нет, не отпугивает.
– Вот и хорошо. Вопросы есть?
– Так точно. Имею три вопроса: срок обучения, круг задач после выпуска и отпуск. Мои родные не знают, жив ли я. Не мешало бы их повидать.
– Повидаете ещё, гарантирую. А пока что можете весточку чиркнуть, мол, так и так, жив-здоров. Естественно, без излишеств. Думаю, сами всё понимаете, иначе бы вас сюда не направили.
Масканин счёл за лучшее промолчать, а Фролов продолжил:
– Срок обучения у нас три-четыре недели, в зависимости от потребности в выпускниках. Скрывать не стану, у нас случаются большие потери и приходится ужимать программу, чтобы позатыкать возникающие дыры. А насчёт, как вы выразились, круга задач… это вы узнаете в надлежащее время. Ещё вопросы?
– Никак нет.
– Тогда вы свободны.
Масканин отсалютовал и, чётко развернувшись кругом, покинул кабинет. По дороге в свой домик из головы не шли странности разговора с Фроловым. Он не только нейтрально держался, но и как-то наигранно что ли. Такие вещи Максим нутром чуял, хотя контр-адмирал, надо отдать ему должное, играл свою роль отменно. В чём же подвох?
Письма домой и Татьяне он написал спустя час, исчёркав черновики. Так много хотелось сказать, так много хотелось выплеснуть на бумагу, но нельзя! Скупые строчки и пожелания о скорейшей встрече, срок которой, увы, не в его власти. Заклеивать конверты он не стал. А зачем? Пусть те, кто перлюстрируют, сами заклеивают.
Закончив с письмами, он принялся за наведение порядка. Личных вещей – раз-два и обчёлся, да выданная амуниция, да стандартное казённое убранство. Своему временному обиталищу хотелось придать немного уюта. К его радости, в домике имелись водопровод и канализация, поэтому для затеянного мытья полов и стен не пришлось бегать на улицу к колонке. Он уже почти закончил, прикидывая чем бы заняться до обеда, до которого оставалось аж три часа, когда в калитку позвонили. Электрозвонок отозвался переливчатым щебетом где-то у входной двери. Максим глянул в окно, у калитки стоял Торгаев.
