Когда она встретила его взгляд, весь мир сузился до размеров этих двух озорно горящих омутов. Она забыла, что надо дышать и на негнущихся ногах сошла с крыльца. А он медленно тронулся навстречу и под конец сорвался на бег. И нежно, но крепко подхватил её с сыном на руках и закружил. Она что-то шептала ему на ухо, теперь уже и не вспомнить что, а он молчал, глядя то на неё, то на сына и в уголках его глаз блеснула влага.
Позже родители впопыхах накрывали стол и вызванивали старших дочерей, что замужними жили здесь в Юрьеве. Отец сбегал на почту и дал срочную телеграмму будущему свёкру, а потом рассказал будущему зятю, что с его отцом они уже знакомы с весны, тот трижды приезжал в гости.
Весь день прошёл для неё как на крыльях, в бесчисленных разговорах и хлопотах по дому. Он старался не выпускать сына из рук, малыш ещё слишком мал и чаще всего спал, спал на его сильных руках. А когда просыпался, любимый играл с ним, подмывал, пеленал, делая всё это умело, так как рос вторым ребёнком в семье и имел младших сестёр и брата.
На семейный ужин пришли старшие сёстры с мужьями и детьми. Веселое застолье под тихую музыку, завершившееся застольными песнями и разбивкой на женские и мужские компании. С мужьями сестриц общий язык он нашёл быстро, вопреки её опасениям, что он будет чуждаться их – невоенных и не воевавших. Но опасения быстро развеялись, а позже на все вопросы по этому поводу он лишь по-доброму посмеялся, ответив, что без крепкого тыла нет победы на фронте, что эти здоровые молодые мужчины так же важны для победы, как и не щадящие свои жизни солдаты, ведь благодаря их труду в тылу, многие солдаты остались живы и велгонский сапог не топчет бесчисленные города и сёла Новороссии.
А потом наступила ночь, незабываемая и страстная, прерываемая лишь кормлением сына, когда тот просыпался в своей колыбели, подвешенной посреди комнаты. Любимый дарил ей всю свою нерастраченную нежность, и она ощущала себя желанной, не смотря на не успевшее похудеть после родов тело и пока ещё выпирающий животик. Ему это было неважно, и не потому что он изголодался, а потому что она его женщина, мать его ребёнка. Она это чувствовала. Так может чувствовать только женщина, не утратившая той душевной чистоты и жизненной силы, что издревле называют женской честью. И непонятны ей были те из заграничных романов, в которых девицы бесконечно соблазняют мужчин, а тех и мужчинами назвать нельзя, скорее самцами в период гона.
