Мелёхин улыбнулся, беря протянутый бокал.
— Имею выработанную годами стойкость. Слушай, Хелька, а нас не хватятся?
— Не хватятся! — отрезала она с наигранной злостью. — Снова за своё? Просила же, не называй меня так. Я Хельга.
— Угу, — кивнул он, делая глоток. — А твои тебя Кометой называют. Позывной?
— Да, — она провела ладонью по его лицу, а когда он улыбнулся, не сдержалась и прыснула. — Знаешь, я поняла, кого ты мне напоминаешь…
— Ну и кого же?
— Чокнутого механика.
— Вот те здрасьте… — он нахмурился. — Не понял логики…
— Погоди дуться. Есть в необъятной галактике одна чокнутая планета, где живут сектанты-механики. Вообще-то это не религиозная секта, да и не секта как таковая… Просто живут они ото всех других миров обособленно. Чокнутыми их называют за пристрастия ко всяким имплантациям.
— Ты бы мне словечко это объяснила что ли…
— Вживляют себе разные механические штуковины, чтобы таким образом усовершенствовать своё тело или продлить ресурсы органов, конечностей и чего там еще в человеке есть.
— Ну-у… — протянул он отхлёбывая. — Про усовершенствования ничего не скажу, а продлить ресурс печени — штука полезная.
— Видел бы ты их! Дрянь всякая на мордах, на теле, в теле, некоторые извращенцы и на людей-то не похожи. А продлить телесные ресурсы можно и иными способами. Есть на то биотехнологии.
— Ну-ну, — буркнул Мелёхин. — И чем же это, интересно, я на этих чудиков похож?
— Да не то чтоб похож… Просто ты зубоскалишься, вот и навеяло…
— Опять здасьте… Ну и Хелька! Теперь я ещё и зубоскалюсь…
— Ещё раз назовёшь меня так и… — она не договорила, поверженная его стальной улыбкой. Не получалось у неё злиться, хоть ты лопни.
И вдруг ей в голову стукнула одна мыслишка. Мелёхин ведь на гитаре играет и поёт в придачу. В каюте как раз и инструмент имеется, куда ж без него?
— Слушай, сыграй мне, а?
— На чём? — удивился Мелёхин. — Кроме гитары ничему не обучен.
Но по её реакции он понял, что гитара таки имеется и отвертеться не получится.
— Ладно, тащи… Ща явлю талант.
Хельга поставила бокал на поднос у кровати и поднялась со всей возможной грацией. Ведь когда он её так беззастенчиво разглядывает, словно истома по телу разливается. Вот опять, кажется, заводиться начала.
— И откуда у тебя гитара? — поинтересовался Мелёхин, когда она вернулась. — Я себе воображал, что у вас там что-нибудь посовершеннее придумали… Ну а сама-то играть умеешь?
— Обижаешь. Имею классическое воспитание. Музицирую, пою, танцую. Могу, конечно, и на синтезаторе мелодий налопать, но живая музыка куда приятней. И ценится на порядок выше.
