– Это не в моей компетенции, к сожалению, – покачала головой Настя. – Если записки окажутся вещественными доказательствами, их судьбу будет решать суд, а не я. А если окажется, что они к убийству Артема отношения не имеют, то вам их, конечно же, вернут. Но при условии, если их вообще найдут.
– Как жалко, – бормотала Надежда Ароновна, провожая Настю, – как жалко, что все так вышло. Я так хотела, чтобы об Анатолии Петровиче осталась память…
Из машины Настя позвонила Зарубину и попросила продиктовать ей официальный адрес Лесогорова в Шиловске.
– Хочу посмотреть, что делается у него в квартире, живет ли там кто-нибудь, и что там есть интересного, – объяснила она Сергею.
– Забудь, – тут же отозвался Зарубин. – Одна ты туда не пойдешь.
Настя спохватилась и осеклась. Сережка прав, визит в квартиру потерпевшего надо осуществлять, имея определенные полномочия. А то явится она туда, шороху наведет, а когда придут проводить обыск или выемку, там уже ничего не окажется. Никак она не может перестроиться и постоянно помнить, что она – никто. Но ведь где-то же лежат материалы следователя Тихомирова, и где им еще быть, как не дома у журналиста, коль в квартире при театре их не обнаружили.
– Но мне надо, Сереж, – жалобно проныла Настя.
– Завтра поедешь вместе со Сташисом. Если ты думаешь, что надо будет производить выемку или обыск, позвони прямо сейчас Блинову и предупреди, чтобы готовил бумаги, а то завтра его наищешься.
– Завтра воскресенье… А сегодня я уже все равно здесь. Ну, Сереж, придумай же что-нибудь!
– Я сказал – нет, – твердо отрезал Зарубин. – Будешь своевольничать – Коле Блинову на тебя накапаю. Пална, не выклевывай мне мозги.
Она хотела еще сказать ему про свою многострадальную спину, которая просто не вынесет еще одной завтрашней поездки в такую даль, но остановила себя. Нечего жаловаться. Хочешь работать – работай, хочешь болеть – болей, и если совмещать одно с другим не получается, не надо вешать эту проблему на третьих лиц, это проблема твоя и только твоя, и разбираться с ней надо самостоятельно.
Поездка воскресным утром за город оказалась намного более приятной, чем в будний и даже в субботний день, дороги были совершенно свободными, и машина летела вперед, почти не останавливаясь. Ехали на Настиной машине, но она попросила Антона Сташиса сесть за руль, а сама откинула спинку переднего сиденья и, извинившись перед спутником, приняла горизонтальное положение. Так было гораздо легче.
