Досужие сплетники искренне сочувствуют Максу. Ибо, по их мнению, человек, чьими стараниями караван умудряется собираться в дорогу за какие-то час-полтора, и добирается до очередного места ночевки в полном составе, ничего не забыв и не потеряв, заслуживает уважения. И не только уважения: воин, способный держать в руках весь тот вооруженный сброд, который набрал Диомед, должен получать как минимум две обычные ставки. И надбавку за риск и еженощные бдения, во время которых отставной десятник, по сути, заменяет охраняющих серебро часовых.
— Наше поколение… — вздыхают старики. — Не чета нынешней молодежи…
Да. В отличие от Бериго, у молодежи — остальных охранников каравана — весьма своеобразные представления о службе. Нет, после обеда, когда кое-как выспавшийся Макс открывает глаза и спрыгивает с первой телеги, караван превращается в средоточие дисциплины и порядка. Не успевшие привести себя в порядок бездельники получают по паре сногсшибательных зуботычин. Все остальные, облаченные в полный доспех, не отрывают глаз от придорожных зарослей, реагируя на любой подозрительный звук или шевеление ветки. А головной дозор тщательно осматривает любые подозрительные места, в которых может спрятаться хотя бы один разбойник.
А вот с рассвета и до обеда, пока десятник спит после очередной бессонной ночи, караван выглядит несколько по-другому. Основная масса охранников двигается налегке, забросив щиты на ближайшие телеги. Особо нахальные снимают шлемы, а отдыхающая смена вообще оголяется до поддоспешников.
Естественно, воинам становится не до зарослей — лишенные контроля начальства, они принимаются обсуждать прелести служанок своего нанимателя, собравшись вокруг второй кареты, в которой путешествуют все четыре 'прелестницы'.
Перепуганные женщины задвигают занавески и затихают. Зная, что защитить их некому: Диомеду Ряшко, страдающему от болей в пояснице, не до дисциплины, а его приказчикам — тем более. Тощие и нескладные парни, умеющие только писать и считать, предпочитают не связываться с теми, кто при желании способен скрутить их в бараний рог…
…В общем, в утренние часы караван смотрится добычей. Для любого, у кого достаточно сил для того, чтобы справиться с пятью десятками вооруженных недоумков…
…От бьющегося в агонии татя прет немытым телом, потом, мочой и серой глиной. Мысленно отметив, что перед тем, как обмазываться последней, стоит все-таки помыться, я выпускаю из рук мертвое тело и вопросительно смотрю на Тома.
