Что у него на уме? Айрис неодолимо влекло к нему, хотя она со страхом признавалась себе в этом. Белая рубашка с расстегнутым воротом делала его неотразимо привлекательным. В памяти тут же возник уик-энд, проведенный с Дэвидом в другом загородном доме, и она решительно прогнала эти непрошеные мысли.
Можно мечтать о нем сколько угодно. Стронг сейчас рядом только потому, что она носит его ребенка. Ребенка, которого он хотел растить вместе с Мейбл. Он все еще муж этой женщины. Сама Айрис ему безразлична, а посему все ее тайные чувства не имеют никакого значения...
— Ты выглядишь усталой. — В голосе Стронга уже не было ни капли тепла. — Думаю, тебе надо прилечь. Пойдем, покажу спальню.
Комната, в которую он привел ее, была полна того же странного очарования, что и гостиная: покрывало на широкой кровати такое же пестрое и цветастое, как балдахин и шторы; тяжелая мебель в старо-американском стиле...
— Ванная за стеной, — сказал Дэвид, ставя чемодан на стоявший у двери сундук. — Если что-нибудь понадобится, позовешь меня. Я буду в соседней комнате.
Айрис быстро подняла глаза.
— А... разве ты не собираешься возвращаться в Бостон? — Принимая во внимание поздний час, вопрос звучал глупее некуда.
Стронг насмешливо улыбнулся.
— Нет, не собираюсь. А ты рассчитывала, что я уеду? Тебе неприятно находиться рядом с отцом твоего ребенка, верно? — Айрис, слишком усталая для новой перепалки, промолчала, и он предупредил: — Я буду появляться здесь часто. При каждом удобном случае. А когда ребенок появится, он не будет лишен отца, нравится это его матери или нет. Так что тебе лучше заранее привыкнуть к этой мысли.
Стронг подошел к кровати и откинул край покрывала, под которым оказалось белоснежное накрахмаленное белье. Тут чувствуется женская рука, невольно отметила Айрис. Он сказал, что Мейбл здесь не появлялась. Значит, кто-то регулярно приходит сюда убирать дом.
— Не надо было срывать меня с работы. Еще рано, — не совсем искренне сказала Айрис, поскольку в данный момент не возражала против отдыха. — Что я буду здесь делать, в ближайшие несколько месяцев, вдали от всего, как заживо погребенная?
— Ничего, что-нибудь придумаешь, — протянул он, раздвигая ситцевые шторы и вглядываясь в окутанный темнотой сад. — Кроме того, я уже сказал, что постараюсь устроить свои дела так, чтобы приезжать почаще. Может, тебе это и не по нутру, но все будет так, как я сказал. Когда эти неприятные месяцы кончатся, и ты оправишься, сможешь вернуться в свою контору. Но я не вижу в этом смысла. Будет лучше, если ты станешь работать здесь для меня. И ребенку так полезнее.
