— Жак! — окликнула его Жанетта и спросила по-бретонски: — Что ты делаешь?
Жак откинул со лба прядь волос и неловко поклонился.
— Вы хорошо выглядите, госпожа. — Лишь немногие понимали его речь, так как раздвоенная губа искажала слова. — Ваш отец всегда называл вас своим ангелом.
— Я спросила, что ты делаешь.
— Лестницы, моя госпожа, лестницы. — Плотник вытер рукавом нос. На шее у него была гнойная язва, и запах от нее шел не лучше, чем от копченой селедки. — Им нужно шесть таких длинных лестниц.
— Зачем?
Жак осмотрелся по сторонам, не слышит ли их кто-нибудь.
— Этот говорит, — кивнул он на англичанина, видимо наблюдавшего за работами, — этот говорит, что они отправятся в Ланьон. А лестницы-то достаточно длинные для ланьонских стен, верно?
— В Ланьон?
— Он любит эль, — сказал Жак, поясняя болтливость англичанина.
— Эй! Красавец! — крикнул плотнику надсмотрщик. — За работу!
И тот, послав Жанетте виноватую улыбку, взялся за пилу.
— Сделай шаткие ступени! — по-бретонски посоветовала графиня Жаку и обернулась, так как из дома кто-то позвал ее по имени.
В дверях стоял сэр Саймон Джекилл, заспанный и с заплывшими глазами. У Жанетты упало сердце.
— Моя госпожа, — поклонился он графине, — вы не должны ждать вместе с чернью.
— Скажите это секретарю, — холодно ответила Жанетта.
Секретарь, подсчитывавший вязанки стрел, заскулил, когда Саймон схватил его за ухо.
— Этому? — спросил рыцарь и отвесил бедняге оплеуху. — Это леди, мерзавец! Обращайся с ней как с леди. — Он отшвырнул секретаря прочь и распахнул дверь. — Заходите, моя госпожа.
Жанетта вошла и с облегчением увидела за столами еще четверых чиновников.
— В войске почти столько же писцов, сколько лучников, — сказал сэр Саймон, когда она протискивалась мимо них. — Писцы, коновалы, каменщики, повара, пастухи, мясники и всякие прочие двуногие, умеющие тянуть с короля деньги. — Он улыбнулся графине и провел рукой по своему потертому шерстяному плащу, отороченному мехом. — Если бы я знал, что вы почтите нас своим визитом, моя госпожа, я бы приоделся.
Жанетта с удовлетворением заметила, что сэр Саймон нынче утром в настроении покрасоваться. Он всегда держался либо по-хамски, либо с неуклюжей учтивостью, а она терпеть не могла ни того ни другого. Однако когда он пытался произвести впечатление хорошими манерами, с ним, по крайней мере, было легче иметь дело.
— Я пришла просить у месье Тотсгема пропуск.
Писцы украдкой наблюдали за ней, их перья скрипели и оставляли кляксы на выскобленном пергаменте.
