— Я это я, — неуверенно сказала Тиффани. — Я не знаю, что там насчет «должна быть». Э… пожалуйста, я так сожалею, что пошла танцевать… я не хотела, мне просто показалось…
У него были те же самые пурпурно-серые глаза, заметила она. Пурпурно-серые глаза на лице, вылепленном из замерзшего тумана. Надо признать, на довольно симпатичном лице.
— Послушай, я не имела в виду давать тебе повод думать, что… — начала она.
— Иметь в виду? — прервал ее Зимовой в изумлении. — Но мы не имеем в виду. Мы существуем!
— Что ты… имеешь в виду?
— Кривенс!
— Ох, нет… — пробормотала Тиффани, когда фиглы полезли из травы. Фиглы не знают значение слова «страх». Иногда Тиффани мечтала, чтобы они взяли словарь и прочитали. Они дрались, как тигры, они боролись, как демоны, они сражались, как гиганты. Что они не делали, так это не действовали как кто-то, имеющий хоть капельку мозгов.
Они били Зимового мечами и ногами, но тот факт, что все проходило сквозь него, как сквозь дым, казалось совершенно не озадачивал их. Если фигл прицеливался ботинком в призрачную ногу и в результате попадал себе по голове, это сходило за хороший результат.
Зимовой игнорировал их, как человек, не обращающий внимание на бабочек.
— Где твое могущество? Почему ты так одета? — требовательно спросил он. — Все должно быть по-другому!
Он шагнул вперед и крепко схватил Тиффани за запястье, намного крепче, чем можно было ожидать от призрачной руки.
— Все не так! — закричал он. В небе над пустошью мчались облака.
Тиффани попыталась вырваться.
— Отпусти меня!
— Ты это она! — закричал Зимовой и потащил ее за собой.
Тиффани не знала, откуда взялся вопль, но ее рука сама дала пощечину. Она так сильно ударила Зимового по щеке, что на какой-то момент его лицо смазалось, как будто она размазала рисунок.
— Не подходи ко мне! Не прикасайся ко мне! — завопила она.
Позади Зимового что-то сверкнуло. Тиффани не могла четко рассмотреть из-за инея и своих собственных ярости и ужаса, но что-то смазанное и темное двигалось к ним через пустошь, колеблясь и искажаясь, как фигура, на которую смотрят через лед.
Какое-то мгновение оно неясно маячило позади полупрозрачного тела, а затем оказалось Матушкой Ветровоск, стоящей на том же самом месте, что и Зимовой… внутри него.
Он взвыл и рассыпался в снежную мглу.
Матушка, моргая и спотыкаясь, шагнула вперед.
— Фух… Не сразу избавишься от этого ощущения в голове, — сказала она. — Закрой рот, девочка, а то как что-нибудь влетит.
