Несмотря на свои богатства, ученость и почести, которыми его осыпали, рабби Нахман из Косова принадлежал к хасидскому братству, практикующему аскетизм. В нем сидел бунтарский дух — он противопоставлял себя всем. Хасиды считали его антихасидом, а для врагов Баал-Шема он был его приверженцем.
Когда ему указывали на то, что, вопреки традициям предков хасиды пользуются новым молитвенником, он раздражался: «С чего это вы беспокоитесь? Почему вы уверены, что все ваши предки попали в рай?»
С самого начала дружбы между рабби Нахманом из Косова и Баал-Шемом их отношения были и оставались двусмысленными. Однажды Баал-Шем обронил довольно странное замечание: «Рабби Нахман из Косова пытается поймать, хуже того — убить меня, но это ему не удастся».
«Знаешь, кто отменил небесное повеление, которое навлекло бы страшные бедствия на наш народ? — спросил Баал-Шем рабби Нахмана из Городенки. — Я скажу тебе. Отнюдь не я, не ты, не руководители общины. Молитвы наши, посты наши — все было напрасно. Спасла нас простая женщина, женщина из народа. Вот как это случилось. Она пришла в синагогу. Слезы струились по ее лицу, и сказала она Всемогущему: „Владыка небесный! Отец Ты нам или нет? Почему ты не хочешь внять голосу детей Твоих, умоляющих Тебя? Ты видишь — я мать, и детей у меня много — пятеро. Когда они проливают слезы, сердце мое разрывается. Но у Тебя, Отец, у Тебя их намного больше. Ведь каждый человек — Твое дитя, и каждый плачет, плачет и плачет. Неужели Ты, даже если сердце Твое сделано из камня, можешь оставаться безучастным?“ Бог признал ее правоту», — закончил Баал-Шем.
Рабби Давид Кицес очень любил путешествовать. Однажды на каком-то далеком острове встретил он человека в восточных одеждах, который принялся дотошно, до малейших подробностей расспрашивать его о положении евреев в Центральной Европе. «Слава Богу, — отвечал рабби Давид, — все в порядке».
«Несчастный, — выговаривал ему позже Баал-Шем, — ты должен был поведать ему о наших страданиях. Ты должен был кричать, вопить о наших бедах. Понимаешь ли ты, КТО задавал тебе вопросы?»
Рабби Давид Лейкес плакал всего лишь один раз: в день смерти Баал-Шема.
Рабби Давида любили за безудержную заразительную жизнерадостность. Молитвы приводили его в восторг. Даже сетования превращал он в песню.
Он пережил свою жену, четырех сыновей и трех дочерей. В трауре, одинокий, встречал он 74 год своей жизни. И все же он не поддался скорби. «Дабы воздавать хвалу Богу, должно жить, — сказал он, — а чтобы жить, нужно наслаждаться жизнью, наслаждаться жизнью вопреки самой жизни».
