Она не выспалась.
Конечно, можно винить в этом ребенка. Хорошо винить кого-нибудь, кто не может себя защитить. Потому что львиная доля в том, что она мучилась бессонницей, принадлежит не ребенку. Если уж и кого следует за нее винить, так это Эймона Мерфи.
Вот кто виноват в том, что она то проваливалась в беспокойный сон, то просыпалась, и ее сны были ярко эротичными. И это в ее положении!
Колин вышла во двор и, поглаживая живот рукой, направилась к конюшне. Ребенок толкался, грозя проделать дырку в пупке.
Это создавало определенный дискомфорт. Почти боль, которая не показалась ей такой уж сильной в сравнении с болезненным уколом, который она испытала, завернув за угол.
В компании ее помощниц находился Эймон, и сейчас он отнюдь не был сдержанным. Наоборот, он весело перебрасывался с девушками словами, полностью их очаровав.
Из ее легких словно выпустили весь воздух. Сколько раз в прошлой жизни она наблюдала подобную картину, от которой у нее на глаза наворачивались слезы? Да, наверное, почти ежедневно, а иногда и не один раз в день. От нее не укрылось, как одна из девушек словно случайно выставила вперед бедро и что-то кокетливо спросила.
Давно забытая ревность нашла путь к ее сердцу, заставив его болезненно сжаться. Тут ее заметили. Одна девушка шепнула что-то остальным, и они сразу же разбежались в разные стороны.
— Доброе утро, — поздоровался Эймон, не без интереса ее оглядывая.
Ей отчаянно захотелось, чтобы на время к ней вернулась ее прежняя фигура и она могла бы так же непринужденно выставить вперед бедро. В ее мечтах Эймон всегда представлялся рыцарем на белом коне (хотя лошади оставляли его равнодушным, в отличие от нее), а сама она была прекрасна, обольстительна и неотразима. Без выпирающего вперед живота и опухших ног.
— Ты выглядишь усталой, — закончив осмотр, сообщил Эймон.
— Явная ложь, — улыбнулась она. — Потому что я чувствую себя как полудохлая кляча.
— Я только что попросил девушек ненадолго задерживаться по вечерам, чтобы помочь тебе, пока ты не родишь,— вдруг сказал он.
Она нахмурилась.
— Зачем ты вмешиваешься? — Круговые поглаживания живота прекратились. — Мы ведь уже об этом говорили. Слава богу, я не инвалид и ни в чьей помощи не нуждаюсь.
Не дожидаясь его ответа, она пошла дальше.
Эймон нагнал ее и, глядя на ее недовольное лицо, сказал:
— Я пытаюсь помочь.
— Это лишнее, — не останавливаясь, бросила она.
— Сегодня я бегло осмотрел ферму. Похоже, помощь тебе не помешает, — негромко заметил он.
