— Откуда тебе было знать? Объявлений в газету я не давала. Тем более в монгольскую или где ты там был.
— В Перу.
— Перу, значит, Перу. — Она положила руку на поясницу и отступила на шаг к столу.
— Не знал, что ты замужем.
— Женщине не обязательно быть замужем, чтобы оказаться в таком положении. Раздел «Физиология человека» учебника по биологии может это подтвердить. Если хочешь, могу дать почитать.
Эймон проигнорировал ее сарказм.
— Значит, ты не замужем, — словно она только что сказала обратное, повторил он.
— Нет. — Она опустилась на стул, который протестующе скрипнул под ее весом.
— Значит, обручена?
Она помахала руками у лица.
— Колец, как ты видишь, нет. Выводы делай сам.
— Тогда скоро состоится? — уточнил он.
Колин сделала аккуратную стопочку бумаг, положила их в папку и, не скрывая, что ее позабавило его предположение, сказала:
— Нет. С отцом ребенка у меня ничего не вышло, хотя я старалась. Поэтому сейчас нас только двое. — Она посмотрела на него. — Признаться, не ожидала, что ты так старомоден.
— В том, что у ребенка должно быть два родителя, — да.
— В моем случае у него буду только я.
Эймон смотрел на нее и молчал бесконечно долго. Затем, словно не сумев справиться со своим любопытством, поинтересовался:
— Что произошло?
Вопрос закономерный и на первый взгляд простой. Но только на первый и до тех пор, пока Эймон не узнает о том, что ее ответ затрагивает и его. Или о том, что это значило для его отца.
Она никогда не простит себе этой ошибки. Да, так думать грешно, но благодарение богу, что отец Эймона умер. Правда, это не облегчает ее задачи сказать ему правду.
Ореховые глаза Эймона смотрели на нее почти с нежностью. Так, как она хотела, чтобы он посмотрел на нее хотя бы раз, когда ей было пятнадцать.
Нет, она не может сказать ему. Не сейчас. Она скажет, но только не сегодня. Позже.
— Произошло непоправимое.
Это был не совсем ответ на его вопрос, но Эймон понял.
— Мне жаль это слышать.
Но и вполовину не так, как мне.
Когда Эймон вернулся в Килидаф, деревню, которая когда-то была его домом, он не знал, чего ждет от своего возращения.
Того, что Колин МакКенна когда-нибудь подрастет, следовало ожидать, но вот как она повзрослела. Он вспомнил худенькую девочку, которая следовала за ним на ферме по пятам, куда бы он ни шел. Тогда она больше напоминала мальчика и носила неизменные джинсы или, иногда, брюки для верховой езды и всегда запачканные ботинки. Ее сопровождал то один пони, то другой и какая-нибудь добродушная дворняга. Он вспоминал о ней редко, а если такое случалось, думал о ней не иначе как о ребенке, чьи волосы приятно взлохматить.
