Вика любила отца, уважала его, но находиться с ним долгое время вместе не могла. Отец очень тяжело воспринимал жизнь. Часто давил на домашних, упрекал, доводя предполагаемое развитие ситуации до абсурда. В его упорядоченной, размеренной жизни не было самого главного — радости. Несмотря на свой небольшой возраст, Вика понимала это. Свинцовой тяжестью ложилось на нее миропонимание отца, очень похожее на бабушкино: «это не для нас, мы себе позволить это не можем», «деньги зарабатывать — тяжело», «нужно работать… вы что сюда, отдыхать приехали?». Часто казалось, что вся отцовская забота проявлялась только для того, чтобы люди про него говорили, что он хороший отец. Возможно, если бы отец так не боялся осуждения со стороны, его отношение к детям было бы еще хуже. Лучшие куски в их доме почему-то доставались всегда гостям. Родители не учили своих детей ни защищать себя, ни ценить, ни любить. Редкие попытки самозащиты воспринимались с усмешкой. Жалобы на плохое самочувствие или усталость вызывали раздражение. Вика пролила немало слез от бессилия, когда кто-нибудь в школе начинал ее дразнить или бить, зная, что она не может за себя постоять. Рассказывать родителям о своих бедах она не торопилась, опасаясь вместо помощи получить очередную порцию упреков и сравнений не в свою пользу. У старшей сестры защиты Вика не искала, но прекрасно понимала желание Лизы поскорее стать взрослой. Жизнь казалась болотом. Один день напоминал другой, пока не произошли события, коренным образом поменявшие весь внутренний уклад семьи Колесниковых.
Было уже около восьми вечера. Устало потерев покрасневшие от компьютера глаза, Колесникова огляделась: в комнате никого уже не было. Даже Строгой, которая почему-то считала своей обязанностью присматривать не только за работой, но и за личной жизнью сотрудников. Решив взбодриться, Вика направилась на кухню налить себе чашку кофе. Не без удивления встретив там заведующую хозяйством Асю, Вика спросила:
— И вы еще здесь?!
— И вы? — рассмеялась та в ответ.
— Мне не привыкать, — махнула рукой Колесникова. — Хотя, честно говоря, уже подташнивает…
— А меня Вадим Сергеевич попросил задержаться. Чай, кофе налить.
При упоминании знакомого имени Вика немного напряглась.
— Понятно. Я думала, что он уже уехал…
— Сидит там с каким-то кудрявым, — усмехнулась Ася.
В коридоре раздался шум хлопнувшей двери, чей-то мужской голос негромко произнес: «Она уже ушла!»
— Не вас ищут? — хмыкнула Ася.
