— Твои суши принесли, — тронул ее за плечо Вадим.
Вика обратила внимание на роллы. От японской кухни было не меньше удовольствия, чем от темпераментных аккордов. В зале свет почти погас, выделяя ярким пятном играющих. Она повернулась к своему патрону и несколько секунд понаблюдала за тем, как тот, негромко обсуждая дела с «турецкими братьями», с аппетитом поглощает те самые красные кружочки. Обильно их поперчив, он с аппетитом запивал из водкой.
— Это карпаччо? — поинтересовалась у него девушка.
— Да. Сырая телятина со специями, — объяснил он и положил в рот новую горку.
Вика неприятно поежилась и заметила, как растерянно смотрит в свою тарелку Стас. Водитель, не жуя, проглотил кусок, затем с мучительным омерзением замер, словно съел живого таракана. Вика покатилась со смеху.
— Запей тоже водкой, — посоветовала она, пожалев парня.
— Мне еще за руль! Ну и гадость! Лучше бы я сырых пельменей дома пожрал, — еле выдавил из себя водитель.
Через некоторое время в зале зажегся неяркий свет, исполнители встали и, сопровождаемые овациями, скрылись за ширмой. Вика украдкой зевнула.
— Спать хочешь? — заметил Вадим.
— Да.
— Пошли. Сколько с нас?
Через мгновение появился счет. Хозяин присвистнул, затем довольно благожелательно пробормотал:
— Ну, ладно, плачу сегодня за всех.
И, взглянув на довольных его щедрым предложением турецких гостей, улыбнулся еще шире.
Снова скрывшись в дамской комнате, Колесникова поправила свой макияж и вышла на улицу, где в машине нетерпеливо дожидался Вадим. Турок уже не было.
— Отвези нас в гостиницу! — скомандовал водителю Ворон. — Завтра к семи заедешь!
Через полчаса их джип остановился возле здания, относящегося, судя по всему, к сталинским постройкам. Зайдя внутрь нагромождения кирпича и мрамора, девушка увидела в центре зала на шесте огромного железного петуха.
— А он кричит?
— Да, когда за хвост дернешь! — сурово, в унисон окружающей обстановке, буркнул Ворон.
— У нас, я надеюсь, пентхаус и все такое, — в ее голосе послышались дразнящие нотки.
— Пошли! — усмехнулся он, взяв ее за локоть, и легонько втолкнул в стеклянный лифт, из которого выходили французы.
Поднявшись на нужный этаж, они проследовали по коридору, устланному малиновой дорожкой, очевидно, все тех же сталинских времен. Вика проницательным взглядом обследовала гостиничный номер. В нем не было ничего особенного. Две койки, две тумбочки, белое белье и телевизор. Вадим бросил под скамейку сумки и развалился на кровати, не потрудившись даже снять ботинки. Вика задумчиво произнесла:
