Вечером Вика заглянула к архитекторам. Ее взору открылась небольшая комнатка, заставленная столами так, что двигаться приходилось боком. На столах, в углу, на полу — всюду, куда ни падал взор, лежали длинные рулоны бумаги. Оля тут же улыбнулась и предложила присесть.
— Чертежи? — спросила Вика.
— Ваши планировки. Сто пятьдесят вариантов, если не больше…
— Покажи!
Архитектор развернула несколько листов и стала объяснять:
— Это планы первого этажа, это парковки. Вот последние планировки. Придется переделывать опять.
— Почему?
— Мухину кухня показалась маленькой.
— А сколько там?
— Двадцать метров.
— Ого! У меня дома восемь. Хотя если судить по Мухину…
Девушка довольно хмыкнула, представив грузную фигуру директора, плавно рассекающего по двадцатиметровой кухне.
— Я пойду, чайник принесу, пока горячий, — спохватилась Оля.
Вскоре девушки с удовольствием пили чай, уплетая найденные по ящикам конфеты и печенье. Отпивая из чашки, Вика тщательно рассматривала необычную одежду своей собеседницы. На Ольге были светлые хлопковые штанишки с рисунком в мелкий цветочек, желтая мужская рубашка, сандалии из рогожки, фенечки с каким-то незатейливым рисунком, детские кулончики, что-то еще…
Этот мир художников, архитекторов, переводчиков, был для Вики чем-то далеким, словно другая планета. Все они какие-то странные, видящие красоту там, где и не подумаешь, и одеваются странно…
«Гарантию даю, что эти неказистые штанцы еще и кучу денег стоят», — отмечала про себя Вика. Оля ей очень нравилась — чувствовались ее доброта, тепло, ум, порядочность. С ней было легко и очень интересно.
Заметив на себе изучающий взгляд, Ольга дотронулась до кулона на шее.
— Сама сделала. Нравится?
— Нравится… — с улыбкой протянула Вика, боясь обидеть новую подругу.
Полянские не заставляли дочь Машу работать ни по дому, ни на маленьком огороде, считая, что она еще успеет наработаться. Вместе с детьми родители легко и быстро расправлялись с делами по хозяйству, отдыхали за книгой или отправлялись в кино. Пища была простая: основное семейное меню составляли легкие супы, салаты и отварные овощи. К нему добавлялась любимая главой семейства селедка с зеленым луком и маслом. Иногда Александра пекла блины или пончики. В семье радовались тому, что дети хорошо учатся, много читают и посещают разнообразные кружки.
После школы Мария поступила в педагогический институт, который успешно окончила. Высокая, тонкокостная, широкобедрая, с осиной талией и пышной шапкой длинных волос, она была привлекательной невестой. Учитывалось также ее достойное поведение, образование и тот факт, что ее отец — директор школы. Параллельно с учебой она устроилась на работу учительницей в деревенскую школу, где и познакомилась со своим будущим мужем Алексеем Колесниковым. Съемная комната у одной из деревенских старушек показалась юной учительнице приятной. Хозяйка долго и придирчиво присматривалась к новой квартирантке. Марии пришлось нелегко, но репутация стоила дорого. И судьба, казалось, нашла ее сама — из армии вернулся младший сын вдовы Елизаветы, жившей в соседнем доме. Вдова несколько месяцев приглядывалась к молодой учительнице: расспрашивала соседей, будто бы случайно заходила к квартирной хозяйке. Выведав о девушке все, что ее интересовало (покладиста, аккуратна, вежлива, бережлива), вдова решила не мешкать и женить сына, пока тот «не изгулялся». То, что отец молодой учительницы — директор, также подкупало практичную и по-деревенски смекалистую женщину.
