— Здесь?
Он казался абсолютно невозмутимым. На его лице не выразилось никаких эмоций.
— Неужели тебе здесь не нравится? Ну конечно, слишком тихо и слишком далеко от огней большого города?
— Не говори глупостей, — отозвалась Энни и не узнала своего голоса — слабого и хриплого от удивления.
— Дом можно построить на склоне холма, поближе к бухте. Ее я тоже купил. И холм. И оливковую рощу…
Энни в замешательстве покачала головой.
— Ты? — тихо переспросила она. — Ты владелец холма, бухты, оливковой рощи на греческом острове?
— Да, раньше все это принадлежало пастуху и его семье. Лет десять назад несколько немцев купили этот участок. Но, не сумев получить приличного дохода от урожая оливок, перепродали все мне.
Энни долго молча смотрела на него. Позади нее лежал большой плоский камень, на котором грелась на солнце ящерица. Когда Энни собралась присесть на камень, ящерица молниеносно скрылась.
— Так, значит… полтора года назад, — произнесла она пересохшими губами, — ты явился на Сирос и купил эту землю?
Гейл кивнул, не отрывая пристального взгляда от ее лица.
— А что было потом?
— Потом… Продал свою компанию, оставил пост директора. Да и вообще захотел изменить прежний образ жизни.
— Из-за меня? — осмелилась спросить она еле слышным шепотом.
— А ты как думаешь? — Решительный взгляд его синих глаз и губы, скривившиеся в иронической усмешке, окончательно выбили ее из колеи. — Разве я не говорил, что ты очень сильная женщина, миссис Стикс? Что же оставалось делать человеку, от которого сбежала жена?
— Ну… не надо так трактовать события…
Гейл медленно подошел к камню и присел рядом, как бы случайно коснувшись коленом ноги Энни. У нее тут же перехватило дыхание.
— Энни, ты, наверное, думаешь, что я вообще не заметил твоего ухода. Ты была уверена, что я крутил в Гонконге роман с Лу Цян? Ничего подобного. Никогда у меня не было романа с Лу Цян. Правда, ее семья, да и сама Лу Цян мечтали, чтобы я на ней женился. Но у нас не было никакого официального соглашения. Поверь, с того момента, как я переступил порог твоей комнаты в Хемпстеде и мы провели вместе ночь, ты оставалась единственной женщиной в моей жизни. Знаю, что ты мне не веришь, — ты ведь никогда не верила. Так же, как не поверила, когда я сказал тебе, что то письмо было последней отчаянной попыткой Лу Цян причинить нам какие-нибудь неприятности. Хотя, теперь вижу, что встреча с Лу Цян в Афинах оказалась не очень-то удачной попыткой доказать тебе, что ее уже можно не опасаться…
