Ей не было смысла регулярно принимать таблетки, поскольку, расставшись с мужем, она не хотела не только встречаться с другими мужчинами, но даже видеть их или слышать о них. Пламя страсти, вспыхнувшее в ней вновь в объятиях Гейла, заставило Энни позабыть об элементарной предосторожности.
Могла ли она действительно забеременеть во время этих ужасных провалов самообладания? История может повториться? Бессердечное замечание Гейла продолжало звучать у нее в ушах. Ее бил озноб, несмотря на теплую ночь.
— Так, значит, когда ты ушла от меня, такие старые, испытанные средства, как противозачаточные таблетки, стали необходимой принадлежностью твоего образа жизни?
Ее продолжала сотрясать дрожь. Об ответе Энни даже не помышляла.
Когда они наконец перешли на другую сторону улицы, он впился в ее лицо проницательным взглядом.
— В чем дело? Ты что-то вспомнила? — с едкой насмешкой спросил Гейл.
От его двусмысленных намеков щеки Энни запылали еще ярче.
— Я вижу, куда ты клонишь, Гейл, — проговорила она в сильнейшем волнении, переходя почти на крик, — но у тебя ничего не выйдет, не надейся!
— Считаешь, что не стоит упоминать о твоих отношениях с другими с тех пор, как мы расстались? Значит, ты можешь обвинять меня в измене, — удивленно сказал он, — а я тебя нет?!
Она прекрасно понимала, что Гейл разыгрывает представление. Сжав зубы, Энни пробормотала:
— Я никогда тебе не изменяла — ни с Фредом Бакстером, ни с кем-либо другим.
Она с трудом сдерживала свой гнев.
— Но, если ты воображаешь, что сможешь продолжать манипулировать мною, считая своей собственностью, что ж, я не могу тебе в этом воспрепятствовать.
Они подошли к входу в отель, и Энни подняла на него глаза, полные слез.
— И если я все-таки забеременела за эти два дня, то постараюсь предпринять все, что в моих силах, чтобы ты никогда больше не имел ни малейшего отношения к моему ребенку. Понятно, Гейл?
— Так ты говоришь, — опять принялся за свое Гейл, когда они поднимались в лифте в свой номер, — что у тебя имеется шанс вновь оказаться беременной?
Энни вздрогнула: в лифте они были не одни. Кроме мальчика-лифтера в униформе, с ними ехали две элегантно одетые американки, чья беседа после того, как прозвучал вопрос Гейла, сразу же стихла.
— Это очень интересная мысль, — мягко продолжал он. Недобрый блеск в его глазах заставил Энни просто закипеть от злости. Чтобы не сорваться, она отвернулась и уперлась взглядом в собственное отражение в зеркале на задней стене кабины лифта. Помимо себя с огромными тревожными глазами газели на побледневшем лице, она узрела равнодушно-сдержанного, по-мужски привлекательного Гейла, лифтера, пытавшегося выглядеть бесстрастным, и дам со смущенно потупленными взорами.
