— Два бренди, — заказал Гейл, отпустив официанта прежде, чем она успела возразить.
— Ты воображаешь себя… всемогущим, не правда ли? — яростно прошипела она. — Все сам за всех решаешь, проворачиваешь свои дела, используя людей…
— Я тебя не использовал, Энни.
— А кто обманом вовлек меня в это морское путешествие? Сегодня ты использовал меня как витрину для своих деловых партнеров. Ты стравил меня с Лу Цян, не предупредив ни единым словом о ее присутствии… Я могла бы убить тебя!
— Нет, не могла бы. — Мрачный юмор в его голосе только усилил ее гнев. — Ты слишком добра, чтобы кого-нибудь убить, дорогая.
— Не смей говорить со мной свысока! И я тебе не «дорогая»! — зло выкрикнула она.
— А Лу Цян мне не любовница!
Воцарилось тяжелое молчание. Энни закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться.
— Неужели ты рассчитываешь, что я этому поверю?
Гейл пожал своими мощными плечами и спокойно посмотрел на нее, слегка вздернув подбородок.
— Судя по прошлому опыту, ты вообще ничему не веришь, — согласился он.
Энни открыла было рот, чтобы возразить, но внезапно ей показалось, что она перестала соображать.
— Но Лу Цян, похоже, считает себя таковою! — Через мгновение Энни вернулась к своему утверждению.
— Ну что ж, у нее всегда было богатое воображение… А наша с тобой проблема состоит в том, что твоя дикая ревность никак не сочетается с представлением о счастливом браке, не правда ли?
Она обхватила себя руками, несмотря на теплую духоту ночи. В воздухе стоял густой запах сосен, тысячи цикад неумолчно стрекотали в бархатной тьме на склонах. Мимо столиков прошла обнявшаяся парочка, нежно склонив друг к другу головы. Возлюбленные в лунном свете, мрачно подумала Энни. При других обстоятельствах Афины показались бы ей идеальным городом для влюбленных.
— Ревность? — произнесла она наконец. — Это всего лишь незначительная малость того, что в нас не сочетается, не так ли? По крайней мере… по крайней мере, это вполне нормальное чувство, показывающее, что кто-то за тебя переживает.
Принесли бренди. Энни задумчиво посмотрела на свою порцию, затем отпила глоток. Крепкая жидкость обожгла пищевод, немного оживив нервы.
— Если хочешь этим сказать, что я не переживаю за тебя, то ты ошибаешься, — мягко возразил Гейл. Он внимательно наблюдал за Энни поверх золотистого шара настольной лампы.
Она закрыла глаза. Надо было хоть немного привести мысли в порядок. И чувства тоже.
— Гейл, это все слова, — решительно проговорила она. Сердце у нее сильно билось, а в горле пересохло. — Необходимо подтверждать их делом, разве не понятно? Когда я в тебе нуждалась — действительно нуждалась! — тебя рядом не было. Ты был где-то очень далеко.
