Побледнев, Энни уставилась на него.
— Это неправда…
— В самом деле? — Его синие глаза сузились. — Разве не ты захотела тогда остаться в Хемпстеде, чтобы оплакивать с Фредом Бакстером свою загубленную карьеру модели?
— Что ты говоришь?! — потеряв всяческое терпение, почти выкрикнула она. — Ты знаешь, что твое предположение не только несправедливое, но просто дикое, Гейл! — Энни трясло.
В следующее мгновение она вскочила на ноги и злобно уставилась на него, сжав кулаки. Боль и обида переполняли ее, смешиваясь с отчаянием.
— Я знаю, чего ты добиваешься, — негодуя, прошептала Энни. — Ты хочешь возложить на меня вину за наш разрыв. И сделать это, наверное, не очень сложно? Правда? Ты, конечно, справишься с этим. И в результате тебе не придется особенно раскошеливаться, так ведь? Скажи мне, Гейл! Я мало что понимаю в бракоразводных делах, но уверена, что ты, в отличие от меня, прекрасно в них разбираешься! Ты наверняка уже успел проконсультироваться с лучшими адвокатами и получил от них кучу полезных советов, поэтому теперь…
Отодвинув столик, Гейл схватил Энни за плечи, заставив ее замолчать. Затем резко и грубо встряхнул ее.
— Прекрати, Энни! Держи себя в руках. По-моему, ты впадаешь в истерику! — прошипел он сквозь зубы.
— В истерику? Мужчина всегда выбирает это выражение, когда женщина говорит ему то, чего он вовсе не желает слышать. Пусти меня!
Она резко отстранилась и, собрав силы, попыталась освободиться из его рук. Гейл громко выругался. Рывком притянув Энни к себе, он наклонил голову и впился ей в губы долгим дурманящим поцелуем.
От неожиданности она словно оцепенела в его сильных руках. Гейл продолжал терзать ее губы жаркими поцелуями, и Энни почувствовала сладостную дрожь во всем теле, дрожь невыносимую и унизительную. Как ему удалось спровоцировать ее на это? Причем так быстро? И с такой возмутительной легкостью?
Энни вздрогнула, когда его руки скользнули под ее футболку и коснулись грудей.
— Отпусти меня! — гневно проговорила Энни, пытаясь вырваться из его объятий. В голове у нее шумело.
— Ну уж нет! — пробормотал Гейл и в горячечном исступлении начал ласкать ее груди.
— Гейл, это ничего не решит, — хрипло, еле сдерживая волнение, произнесла Энни. Она вся дрожала, отталкивая его литые мускулистые плечи и одновременно поглаживая их.
Отстранившись, он посмотрел в ее пылающее лицо и полуоткрытые губы. Наблюдая за реакцией тревожных распахнутых глаз, он невнятно буркнул что-то голосом, в котором явно слышалось желание. А когда положил руки ей на бедра и сильно прижал к себе, она ощутила животом его восставшую плоть, твердую и сильную.
