— Не буду ничего есть. Гейл, с меня достаточно. Прошу, отвези меня домой! Сейчас же!
Гейл выпрямился и встретил ее гневный взгляд холодно и спокойно. Его синие глаза смотрели на нее насмешливо.
— Об этом не может быть и речи. Советую тебе рассматривать свое пребывание здесь как вынужденный курс лечения, Энни. Ты не вернешься в мир цивилизации, пока не наберешь хотя бы пару килограммов веса и на твоих щеках не появится румянец.
— Что?! Ты с ума сошел? Ты не смеешь похищать меня и… и откармливать! — Энни чуть не рассмеялась от комизма ситуации: Гейл Стикс заботится о ее здоровье и самочувствии и объявляет себя ответственным за восстановление ее сил? Наверное, ей это послышалось.
— Да, именно откармливать, что может стать проблемой, — сухо подтвердил он. Но в уголках его губ ей почудилась озорная улыбка. — Ну, а похитить тебя было проще простого. Воспринимай мой благой порыв с благодарностью, Энни.
— Да я скорее умру! — завопила она. — Вот погоди, мой адвокат узнает про это!..
— Развод — дело сложное, — изрек Гейл, бросая четыре ломтя бекона на разогретую сковородку и помешивая их деревянной лопаточкой. Сразу же в воздухе поплыл аппетитный аромат. Только сейчас Энни поняла, как она проголодалась.
— О чем ты говоришь?
— У тебя должны быть силы, чтобы справиться с этим, — с кривой улыбкой изрек он. — А пока что, думаю, у тебя не хватит сил даже на то, чтобы поджарить яичницу.
Энни внезапно села на ступеньку палубной лестницы и с возрастающим беспокойством уставилась на него. Похоже, Гейл Стикс говорил серьезно. Наверное, ее муж затеял какую-то сумасшедшую авантюру, поэтому и увез ее на своей яхте.
— Гейл. — Она попыталась сделать еще одну попытку заставить вернуть ее на берег. — Луиза будет обеспокоена моим исчезновением.
— Все уже улажено. Я отправил радиограмму, начальник порта позвонит ей.
— Ловко… И долго ты собираешься играть в эту игру?
— Сколько понадобится. Тебе чаю или кофе?
— Утром я всегда пью чай. Не думала, что придется напоминать тебе об этом!
— С молоком или с сахаром? — невозмутимо спросил Гейл.
Энни, конечно, понимала, что он провоцировал ее, но сдержать раздражение не могла.
— Я по-прежнему пью чай с молоком и без сахара, — ответила Энни подчеркнуто вежливо.
Он выключил плитку и ловко разложил яичницу с беконом на две тарелки. Поставив их на столик, внимательно посмотрел на Энни и медленно процедил сквозь зубы:
— Если ты удираешь от человека, Энни, а затем не поддерживаешь с ним отношений в течение двух лет, то не стоит ожидать, что этот человек будет помнить, с чем ты по утрам пьешь чай.
