Милдред со вздохом выключила душ и вышла из ванной. Говорил Норман правду или нет — это не имеет значения. Самым важным сейчас было набраться смелости и извиниться перед ним. Узнав от Розанны о последней выходке Фини, Милдред почувствовала отчаяние, которого никогда не испытывала раньше. Она должна восстановить прежние отношения с Норманом чего бы это ей ни стоило. И сделать это нужно как можно скорее.
Вытираясь полотенцем, она размышляла, как же все уладить. Ответ казался очевидным: нужно пойти в его домик. И если Норман там, то она скажет, что пришла поговорить с ним и извиниться.
Согласится ли он выслушать ее? Или прикажет ей убраться подальше? Нет, он должен согласиться. Ей просто необходим мир между ними, хотя бы временный, иначе как же она сможет выведать то, что ей так необходимо?
Ее время было на исходе.
Задыхаясь от волнения, Милдред спустилась на лифте в холл и вышла из гостиницы. Она шла по узкой тропинке, ведущей к домику Нормана, и размышляла, подходит ли для этой беседы выбранный ею наряд — черная шелковая блузка и шелковые брюки, черные с серебристыми нитями и плетеным тоже серебряным пояском. Не покажутся ли ему эти вещи слишком вульгарными или легкомысленными?
Ее лодочки на высоких каблуках громко застучали по каменным плитам, которыми был выложен проход к дому. Милдред с трудом уняла нервную дрожь в коленках. Сможет ли она справиться со всем этим? При каждом движении она чувствовала мягкое прикосновение ласкового шелка к груди и животу, потому что на ней больше ничего не было. Ну, конечно, за исключением совсем крохотных кружевных трусиков… И еще — ее любимые французские духи; капельку на грудь и пару капелек — за ушами. Подходя к дому, Милдред решила вначале держаться суровой недотрогой, эдакой святошей. Остановившись, она собрала волосы и закрутила их на затылке в строгий тугой пучок. Потом, если все пойдет хорошо, она будет постепенно уходить от своего чопорного облика, становиться все мягче и соблазнительнее… Но это только в том случае, если затея удастся.
Ее сердце едва не выскочило из груди, когда внезапно открылась дверь и на пороге появился Норман. Он резко остановился, и на короткое мгновение их глаза встретились. Милдред была готова поклясться, что заметила в них радостный блеск. Однако он тут же угас.
— Норман, — она старалась говорить как можно мягче, — я вижу, что ты спешишь, но, может, уделишь мне минутку?
Он скользнул по ней взглядом. Милдред почувствовала, что он напряжен не меньше ее. Она знала, как выглядит в его глазах. Черная одежда делала ее еще стройнее, открытый ворот блузки не скрывал нежной кожи шеи и груди, а серебристые тени на веках, бледные румяна и цикламенового тона помада довершали очарование. Такую женщину просто невозможно не заметить. Милдред самодовольно выпрямилась, но тут же остановила себя. Ее задача совсем иная. Правда, если она по-прежнему нравится Норману, возбуждает его как женщина, ей легче будет заморочить ему голову… Однако вся трудность заключалась в том, что и она не могла оторвать глаз от него, одетого в белоснежную рубашку с полосатым галстуком и черные брюки. И победить свои чувства она была не в силах.
