В 1874-м давняя приятельница семьи Крупских виленская помещица Русакова пригласила на лето в гости Елизавету Васильевну с дочерью. Константин Васильевич пробыл с ними в имении недолго и выехал в Углич, где располагалась писчебумажная фабрика братьев Варгуниных, которым он, как юрист, давал частные консультации по торговым и финансовым сделкам и проводил ревизию сделок относительно юридического соответствия существующему законодательству. Эти изумительные по природной красоте места до 1917 года считались одним из священных мест Российской Империи. Здесь, как известно, был зарезан младший царский брат 9-летний царевич Димитрий. По завещанию отца Иоанна Грозного, получив в удел город Углич, царевич жил там под надзором матери и дядей из рода Нагих до 1591 г., когда вся Россия узнала о его жалостной кончине. Весть, облетевшая центр и все окраины, гласила, что сын дьяка Битяговского, управляющего хозяйством Углицкого двора и подкупленного Борисом, Данило с двоюродным братом Качаловым 15 мая средь бела дня зарезали игравшего во дворе со своими сверстниками царевича; пономарь соборной церкви, видевший сие кровавое злодейство, ударил тревогу; народ сбежался, умертвил обоих Битяговских, Качалова и других подозреваемых людей. Убийство царственного отрока (отроков) и наглость лезущих во власть самозванцев еще не раз всколыхнут православный мир…
С началом зимы Константин Игнатьевич привез в эти священные места жену и дочь, прогостивших полгода в имении Русаковых. Надюша в подобных путешествиях познавала родной край, историю страны, развивалась духовно и нравственно, так что ей вовсе не нужно было, как описал советский агитпроп, «играть с ребятишками рабочих, часами сортировать утиль вместе с девочками-подростками», для того, чтобы пламенно озвучить через 50 лет: «В шесть лет я уже научилась ненавидеть фабрикантов». Штамп о «ненависти» прочно войдет в литературу и публицистику 20-40-х гг. и достигнет пика в 40-е, когда станет неотъемлемой частью не только сознания, но и генной цепочки каждого появляющегося на свет так называемого советского человека. И если власть императора России держалась на Любви и Созидании, то власть революционеров-большевиков — на ненависти и лжи.
Мать Наденьки была интересной личностью, не только образованной, но и творческой. Еще в 1874 г. в Варшаве была издана ее книжечка для детей, которая называлась «Детский день. Подарок детям с 12 картинками». И в этом Агитпроп нашел повод для агитации и пропаганды гнусных идей: «В книге, которая хотя и отличалась некоторой наивностью, много внимания уделялось трудовому воспитанию ребенка и в отличие от всех детских книг того времени ни слова не говорилось о Боге» (Л. Кунецкая, К. Маштакова, с. 12). Время обезличенного «трудового воспитания» ребенка настанет в 20-е годы XX века. Зато вот это «отличие от всех (!) книг того времени» позволяет намекнуть о революционной позиции матери Елизаветы Крупской, — мол, мы прокаженные (но верим, что самые правильные в мире), так и вы будьте заклеймены! — и из этих цепких лап никуда не деться, ведь С ТОГО СВЕТА отпор дать невозможно…
