Не успели мы проводить первую партию наших гостей, как вернулись Павлов и Таян. Все время занимаюсь выдачей всего необходимого для эскимосов, переселившихся на новые места, — мехов для пошивки одежды, винтовок, промыслового снаряжения. И все это в счет будущей добычи.
8 апреля. Опять ездил с эскимосами на северную сторону. Поездка проходила без особых приключений. Во второй половине дня поднялся свежий ветерок. На Медвежьем перевале разрешили себе небольшой отдых с обязательным чаепитием. Выехав в тундру, обнаружили несколько клыков мамонта. Отметили их вехами, чтобы откопать, когда снег «стает. Заночевали в тундре. После того как все улеглись, вышел из палатки и долго в нее не возвращался: не отпускало северное сияние.
11 апреля. Едем дальше. Берег остался позади. Свернули к горам, где обнаружили много песцов, занятых поисками нор. После обеда очередная погоня за медведем. Охота оказалась удачной, только свежевание доставило много мучений. Мой трофей — медвежонка забрали с собой. Но за — свое приобретение я расплатился — потерял топор.
12 апреля. Выезжаем пораньше, с тем чтобы" поскорее попасть домой. Свежий западный ветер дует нам в спину, не мешая продвижению. На перевале снова видели гало. Потом разразилась пурга. От Поворотной погнали вовсю. Опять на наших Лицах и на мордах собак ледяные маски.
13 апреля. Дома возник вопрос, куда девать медвежонка. Мы назвали малыша Маруськой, и я пытался было при-, ступить к дрессировке. Результат получился не блестящий. Пришлось выдворить Маруську на чердак.
Я сделал любопытное открытие. Проходя вечером' мимо ободранной яранги Нноко, от которой остался один каркас, я увидел у задней стенки интересную вещь. К деревянному столбу, высотой около 2 метров, сверху была прикреплена довольно удачно вырезанная из дерева моржовая голова, пониже привязаны сделанные из китового уса человек, несколько рыб и нерпа, а еще ниже — модели деревянного весла и копья. Столбик в нескольких местах перехвачен оленьей жилой. У эскимосов это называется «праздник». Мне захотелось приобрести все для своей коллекций.
Думалось, с Нноко нетрудно будет поладить, хотя самый факт присутствия в яранге такой вещи меня удивил. Ведь Нноко прекрасно говорит по-русски, грамотен. Не раз я замечал, что он присоединяется к насмешкам над теми или иными проявлениями суеверия, с иронией говорит о кормежках черта.
Прежде чем начать с ним переговоры, я выведал, что он собирается сжечь свой «праздник». Это облегчало мою за. дачу.
