Г. Ушаков 15 августа 1925 г. о. Врангеля № 1
Еле успеваю написать коротенькие записки своим друзьям.
Кают-компания заполняется народом. Предстоит прощальный обед. Приглашают к столу. Много приложено сил, чтобы сделать этот обед парадным. Чистые скатерти, несколько бутылок вина и бокалы придают столу праздничный вид. Члены экипажа оживлены. Стараемся попасть с ними в тон, но как-то не выходит. Мои чувства раздваиваются. С одной стороны, поставленная перед нами цель — освоение острова — наполняет меня гордостью. Ведь это я принимаю в этом участие, я снаряжал экспедицию, был ее руководителем и мне же придется в течение нескольких лет держать на острове Красное знамя Великого Октября. С другой стороны, не могу удержаться от чувства легкой зависти, глядя на моряков, с трудом скрывающих радость: сегодня они уйдут из ледяных объятий Полярного севера, поплывут к солнцу, к зеленым деревьям, к ярким цветам, окунутся в шумную городскую жизнь, вновь ощутят мощную поступь революции, станут в ряды строителей молодой страны, — словом, возвратятся к той жизни, отсутствие которой я уже чувствую.
Когда-то я снова услышу о моей родине? Когда опять почувствую пульс ее бурной жизни?
И то проносятся передо мной захватывающие картины будущей борьбы с полярной природой, то с удвоенной силой возвращается грусть расставания.
После обеда прихожу в кубрик. Здесь собралась вся команда. Разъясняю возлагаемую на экипаж задачу по заходу на остров Геральд и говорю несколько прощальных слов. Со всех сторон тянутся руки моряков. Крепко жму их. Из машинного отделения дают сигнал о готовности. Густо разносится над бухтой третий гудок… мерно стучит лебедка, выбирающая якорь.
Мы покидаем корабль. Рука невольно задерживается на поручнях трапа. Но и эта нить рвется.
Круто развернувшись, «Ставрополь» выходит из бухты.
Прощальные гудки — моряки желают нам счастливо оставаться. Отвечаем выстрелами из кольтов. Кое-кто смахивает навернувшуюся слезу.
«Ставрополь», лавируя между крупными льдинами, уходит вдоль берега на восток. В течение часа мы езде видим его, потом он скрывается за мысом Гаваи.
Долго сидим мы в тот вечер у костра, строя планы и обсуждая возможные, трудности. И еще дольше не можем заснуть в своих временных жилищах — палатках. Что-то гонит сон. То ли свет полярного дня, с которым все еще не можем освоиться, то ли мысли, навеянные разлукой с товарищами. А может быть, и то и другое…
