Итак, на острове шаманов у нас было четверо: Аналько, Тагъю и его братья — Кмо и Етуи. Правда, последние трое не пользовались авторитетом на материке, не проявляли они особой активности и здесь. Их отец был шаманом, но Тагъю, по его собственному свидетельству, начал видеть сны наяву и слышать таинственные «голоса» лишь в возрасте около тридцати лет. Большей частью шаманами становятся неврастеники или больные падучей, хотя, как говорил Аналько, «шаманство, как и ремесло, является достоянием семьи и передается из поколения в поколение».
На материке Аналько сумел снискать себе необычайную популярность. Больше десяти лет проплавал он матросом на американских шхунах, посещал крупные порты, добирался в своих скитаниях чуть ли не до экватора. Эскимосам это внушало уважение.
О начале своей карьеры шамана Аналько рассказывал так: «Учил меня отец. Когда я уже взрослым плавал на американских шхунах матросом, то каждый раз, как возвращался домой, я начинал слышать и видеть то, чего не видели и не слышали другие. А на море и на чужой земле я был таким же, как и все остальные. Так я страдал несколько лет, не понимая, отчего так все происходит, пока не решил, что я шаман».
Среднего роста, коренастый, когда-то, очевидно, сильный и подвижный, он держится скромно и редко высказывает свое мнение. По-видимому, зависимое положение матроса китобойного судна, в котором он так долго находился, отразилось на его характере. С европейцами он держится заискивающе, не прочь польстить и унизиться. Эскимосов Аналько выслушивает внимательно, возражает им мягко и даже часто уступает, но делает это с достоинством, как бы с сознанием своего превосходства. Лицо его обычно неподвижно, голос тихий, вкрадчивый. Но стоит ему взять в руки бубен, как этот невзрачный и тихий старик весь преображается. Лицо оживает, глаза загораются, мускулы начинают играть, голос с каждым звуком крепнет, меняет тембр и захватывает своей силой. Я наблюдал такую метаморфозу, даже когда он просто для развлечения играл на бубне и пел песни. Как же должно было действовать это на эскимосов, когда он приходил в экстаз!
Аналько проделывает почти все распространенные среди шаманов фокусы: «отрезает» свой язык, колет себя ножом, режет других, глотает камни, уходит из закрытой яранги и т. д.
— Это игра, — разоблачает Аналько свои фокусы. — На самом деле я этого не делаю, а только играю на бубне и пою. Другим же кажется, что все это я проделываю в действительности.
