Плотин передает это внутреннее
переживание сообразно с платоновской традицией. Он находит место для себя
самого и того, что он пережил, в иерархии реальностей, которая распространяется
от высшего уровня, Бога, до предельного уровня – материи. Согласно этой
доктрине, душа находится в промежуточном положении между реальностями ниже ее –
материей, жизнью тела, – и теми, какие выше ее: чисто интеллектуальной жизнью,
свойственной Божественному разуму, и – еще ступень вверх – свободным
существованием Единого начала. В соответствии с этим представлением,
переживание, описываемое Плотином, заключается в движении вверх, когда душа
поднимается до уровня Божественного разума – создателя всего сущего,
объемлющего в виде духовного мира все вечные идеи, все неизменные модели, чье
отражение находим мы в мире земном. Наш текст как будто даже дает понять, что
душа, поднимаясь выше всего этого, обретает свое место в Начале всех вещей.2
Подобная иерархия – в духе
платоновской традиции, однако Плотин доказывает ее существование путем
рассуждения.
Каждый уровень реальности
невозможно объяснить без существования высшего уровня: единство тела
необъяснимо без единства оживляющей его души; жизнь души – без жизни
освещающего ее Высшего Ума; а жизнь самого Ума – без плодотворной простоты
абсолютного Божественного начала, являющегося в некотором роде самым
сокровенным его проявлением.
Для нас здесь интересно то, что
все эти традиционные фразы служат для выражения внутреннего переживания, что
вышепоименованные уровни реальности становятся уровнями внутренней жизни,
уровнями нашего "я". Мы встречаемся здесь с основным представлением
Плотина: человеческое "я" не бесповоротно отлучено от вечного
прообраза этого "я", существующего в мире Божественной мысли. Это
подлинное, Божье "я" обитает внутри нас. В особых обстоятельствах,
когда уровень нашего внутреннего напряжения возрастает, мы идентифицируем себя
с ним, мы становимся этим подлинным "я"; его невыразимая красота
волнует нас, и, отождествляясь с ним, мы проникаемся Божественной мыслью, его
порождающей.
Эти особые моменты открывают нам,
что мы не теряем и никогда не теряли связи с настоящим нашим "я". Мы
всегда в Руке Божией.
"И если осмелиться сказать то, что нам кажется
верным вопреки мнению других, – неправда, что какая-то душа, в том числе и
наша, может быть полностью погружена в материальный мир; в ней всегда есть
нечто принадлежащее духовному миру" (IV 8, 8, 1).
