Увековечить внешность
"обычного" человека, отобразить личность – не искусство.
Единственное, достойное привлечь наше внимание и быть объектом бессмертного
искусства, – красота идеальной формы. Лепя человеческую фигуру, сделай ее такой
прекрасной, как только возможно. Делая статую бога, поступай, как Фидий, когда
он ваял Зевса:
"Он не
избрал никакой конкретной модели, но вообразил себе Зевса таким, каким он был бы,
если бы согласился предстать нашим взорам" (V 8, 1, 38).
Таким образом, искусство не
должно копировать действительность, иначе оно будет лишь дурной копией внешнего
облика познаваемого нами предмета. Настоящая функция искусства "эвристична": произведение искусства дает нам
возможность приобщиться к вечному, к Идее,
вещественной реальностью которой является изображение. Подлинный портрет должен
воплощать настоящее "я", "чьи внутренние изменения продиктованы
Вечностью".
Следовательно, труд художника может
быть символом поиска истинного "я". Подобно тому, как из глыбы камня
скульптор стремится получить форму, отражающую подлинную красоту, душа должна
стремиться придать себе самой духовную форму, отбрасывая все, что ею не
является:
"Обрати
свой взор внутрь себя и смотри; если ты еще не видишь в себе красоты, поступай,
как скульптор, придающий красоту статуе: он убирает лишнее, обтачивает,
полирует, шлифует до тех пор, пока лицо статуи не станет прекрасным; подобно
ему, избавляйся от ненужного, выпрямляй искривления, возвращай блеск тому, что
помутнело, и не уставай лепить свою собственную статую до тех пор, пока не
засияет божественный блеск добродетели... Добился ты этого? Ты это видишь?
Смотришь ли ты на самого себя прямым взглядом, без всякой примеси двойственности?..
Ты видишь себя в этом состоянии? В таком случае ты получил свой видимый образ;
верь в себя; даже оставшись на прежнем месте, ты возвысился; ты больше не
нуждаешься в руководстве; смотри и постигай" (1 6, 9, 7).
Вещественная статуя меняется в
зависимости от вйдения скульптора; но когда и статуя,
и скульптор, – одно целое, когда они существуют в душе одного человека, статуя
становится лишь представлением, а красота – состоянием абсолютной простоты и
света.
Как начертать
духовный портрет Плотина, умолчав об этом порыве к очищению, при котором
человеческое "я", отвергая все лишнее, освобождаясь от тела, от
ощущений, удовольствий, горестей, желаний, страхов, переживаний, страданий,
всех личных и случайных особенностей, воспаряет до того, что выше его самого?
