* * *
В конечном счете, Божественная нежность
есть свет, и, по мнению Плотина, это многое объясняет. Прежде всего, чистое
присутствие нисходит на нас, как свет:
"Вдруг вспыхивает свет, единственный, чистый. Ты
спрашиваешь себя, откуда он идет, снаружи или изнутри. Когда он исчезает, ты
говоришь: "Он шел изнутри – и все же не изнутри". И не надо искать,
откуда он. Ибо исходной точки не существует. Свет ниоткуда не идет, он никуда
не направлен. Но он появляется и исчезает. Поэтому не надо его искать. Надо
спокойно ждать его появления, готовясь к моменту, когда он станет видимым. Так
взор ждет солнечного восхода. Солнце, вставая над горизонтом, – "вставая
из моря", как говорят поэты, – предстает нашим взорам, и мы созерцаем
его... Но Бог не приходит так, – вы ожидали, что я скажу это. Если он приходит,
то не приходя. Ибо его воспринимаешь, как нечто, что не пришло, а уже было
здесь, прежде, чем все остальное, еще до появления
мысли... Вот чудо, действительно! Он не пришел, и он здесь! Его нет нигде, и
нет места, где бы его не было! Да, очень может быть,
что вы удивляетесь; но тот, кто знает его, гораздо больше удивился бы, если бы
было иначе; или вернее, чтобы снова удивить вас, – тому, кто его знает, уже
невозможно удивляться!" (V 5, 7, 33).
Для Плотина, как и для Платона,
зрение объясняется контактом внутреннего света глаза с внешним светом. Но
Плотин сделал из этого заключение, что когда зрение становится духовным, нет
больше различия между внутренним и внешним светом. Зрение – свет, и свет –
зрение. В свете есть нечто вроде видения самого себя: свет как бы прозрачен для
себя самого.
В нашем мире некоторые зрительные
феномены позволяют нам представить это единство зрения и света:
"Глаз не всегда воспринимает только внешний и
посторонний свет: и без такого света иногда бывают мгновения, когда видно более
яркое сияние, присущее глазу. Например, ночью, в темноте, этот свет вспыхивает
в глазах и разливается перед ними; или же, если опустить веки, потому что
ничего не хочешь видеть, глаза все же источают свет; или, наконец, если нажать
на глаз, увидишь заключенный в нем свет. В этом случае глаз видит, не смотря; и
именно в этом случае он видит, ибо видит свет. Остальные предметы только были
освещены, они не были светом" (V 5, 7, 23).
При мистическом переживании
внутреннее око души видит только свет:
"Будучи вынесен на Его берег
волной ума, поднявшись до духовного мира на гребне прибоя, сразу начинаешь
видеть, не понимая, каким образом; но зрение, приблизившись к свету, не
позволяет различить на свету предмет, который светом не является. Нет, тогда виден
только сам свет. Там нет отдельно предмета, доступного зрению, и света,
позволяющего его видеть, как нет там отдельно ума и предмета, о котором
думаешь. Но есть сам чистый свет, из которого позже родятся эти
противоположности" (VI 7, 36, l7).
