Трансформация, блин | страница 29



— Я не женщина, я — Светлана Михайловна! — ответила неприятная незнакомка, покосившись на бидон.

— Да мне пофиг, возьми бидон! — выпалил я и улыбнулся так, что собаке померещился нервно покуривающий Дейл Карнеги.

Тетка подозрительно осмотрела потенциальное приобретение и спросила, не болел ли я ящуром. Ящур, наверное, был как–то необходим для обмена, но я точно помнил, что болел только ветряной свинкой.

—И, вообще, нас сейчас облучают, — сказала Светлана, рассмотрев песика. —Все виды энергетических воздействий по категориям целительства при дальнейшей интеграции в…

— Короче, давай мне за бидон парик, что ли, — нетерпеливо сформулировал я.

— Это мои настоящие волосы! — обиделась тетка.

— Ну, не знаю… — не поверилось мне.

— Так вот, аура при разложении на проекции подпространственных континуумов…

— Тогда туфли.

— Я дам тебе то, что стоит дороже денег: билет до Самары и тысячелетний абонемент на свои лекции, — изрекла Светлана Михайловна и пнула пса так, что тот выронил дозиметр.

Женщина выглядела лет на 700 и я засомневался — проживет ли она ещё 1000.

Позже мне встретились две радостные старушки с журналами «Унесенные Башней».

— Скоро конец света! — дружно прощебетали они, глядя на бидон.

— О, бабуськи, раз конец света, отдавайте мне свои квартиры!

— Нет, сынок, — прослезились бабки, — квартиры мы уже передали «Башне».

— Тогда идите нафиг, дуры! — вежливо, по–лидерски, попрощался я и побежал дальше.

У вокзала, на асфальте, несколько сумасшедшего вида дядек в костюмах рисовали мелом стилизованные изображения робота R2–D2. Я поставил бидон на один из рисунков и закурил.

— Да! — закричал один из сумасшедших мужиков, тыкая указкой в бидон. —Именно герменевтика распредметизации выводит нас в позицию управляющего!

—Дааааааааа! — закричали остальные, стали обниматься и плакать.

Бидон мне забрать не дали. Оказалось, без него «схематизация не имеет предмета в плоскости содержательной коммуникации». Собрав у больных бумажники и оставив им осмией–137, я отправился к тренеру.

 

Глава 18. Общественный проект.


Крупная психушка осенним утром похожа на спокойный городок. За высоким забором скучают старые корпуса среди вековых деревьев. Церквушка отсвечивает зеленоватыми куполами, напоминающими гигантские клистиры.

Между всем этим великолепием снуют разные больные, натыкаясь на веселых медиков и грустных родственников. Один пациент несет из столовки бутерброд с фаршмаком, счастливо улыбаясь и посвистывая. Другой, нацепив белый халат, старается быть похожим на заведующего отделением — хмурится, вздыхает и надрывно выкрикивает: «Не говорите «нейролептики»! Есть общий класс —«антипсихотические препараты!». Общительные пациенты, из числа тех, кому разрешают гулять, сбиваются в робкие стаи. Внутри этих стаек пытаются победить друг друга в настольные и напольные игры. Вороны, в поисках прерванного гештальта, сбрасывают на асфальт неизвестно у кого украденные орехи и, как матерые нейрохирурги, рассматривают результат удачного падения, напоминающий мозг Ильича.