Постояв еще немного у портрета с номером 39 (не забыть бы потом глянуть в каталоге), Лидия Матвеевна перешла к следующему: двое, видимо, отец и дочь, за столом на веранде. Сидят, позируя, - девочка склонила голову на плечо мужчине, лицо серьезное, даже строгое; отец же, напротив, улыбается, обнимая дочку за плечи.
Дальше - какой-то толстяк, румяный, курносый, стриженый "ёжиком". Одет ярко, пестро... наверное, артист, решила Лидия Матвеевна.
Еще несколько мужских портретов.
Рабочий. Усталый, струйка пота проделала светлую дорожку по чумазой щеке, губы сжимают обмятую папиросу. Перекур, значит. Хорошее лицо, честное, но уж очень измученное.
А этот в какой-то форме, похоже, таможенник, - как раз на днях в музее была экскурсия с какого-то таможенного поста, точно так же одетых. Вид у него растерянный, лицо озадаченное, и смотрит он куда-то в сторону, мимо зрителя и художника. И фуражка сбита на затылок, не по уставу, наверное. Хотя, какой там у таможенников устав?..
А это уже классика, классичнее некуда: Пушкин кисти Кипренского. Нечего себе, сосед у таможенника! Может, потому тот и выглядит таким ошарашенным? И дальше - тоже знакомое: портрет Мусоргского. Репин.
А затем совершенно современный мальчишка, в бандане, с каким-то нарисованным прямо на щеке ярким значком, с тощей жилистой шеей. Хохочет. И рукой словно от кого-то отмахивается (от Мусоргского?). Очень живо сделанный рисунок, в графике.
Лидия Матвеевна перешла к следующей стене. И почти сразу увидела старого, причем во всех отношениях, знакомого. Тот самый дедушка из экспозиции ее зала, на крылечке, в телогреечке. Уменьшенная копия. И когда они успели? И как?!
Пожав плечами, она продолжила осмотр, но нет-нет да возвращалась взглядом к дедушке. А тот смотрел устало и безразлично. Один раз Лидии Матвеевне вдруг показалось, что он чуть передернул морщинистой щекой и сморгнул старческую слезу. "Ну и ну," - охнула она про себя, едва не подняв руку - перекреститься. Хоть и не числила себя старушка верующей, но крещена когда-то в раннем детстве была и крест творить умела, а при случае и "Отче наш" прочитать могла одним духом. Больше на дедушку посматривать не стала, но заторопилась; оставшиеся работы просмотрела невнимательно, да и внук, оставленный без ее присмотра, словно заторопил.
Она подошла к столику, взяла в руки каталог, полистала. "N 39" - это оказалось почему-то "Вспоминая Прибалтику" (бусы... янтарь?), автор Полукроев С.Р. Подумав, отыскала таможенника (Лупахо Е.Н., "Старший лейтенант Андрей Строчкин"). "Портрет дедушки" был, как и положено, сотворен неким Гурмазеевым Т.С., все правильно.
