— Я хочу повидаться с матушкой Джеф, — сказал Лайам.
Привратник пробурчал нечто неразборчивое и приоткрыл дверь чуть пошире. Лайам проскользнул в образовавшуюся щель и невольно прищурился. Несмотря на внешнее великолепие, внутри здание суда освещалось довольно плохо. Брюзгливый привратник с ворчанием поднял с пола фонарь, искоса взглянул на Лайама и сказал:
— Тогда пошли. Она у себя.
Они двинулись по широкому коридору в глубь здания; от фонарного света на холодных каменных стенах плясали длинные тени. Двери, мимо которых они проходили, имели пояснительные таблички, но Лайам с трудом мог разобрать надписи, начертанные на них: «Завещания», «Акты», «Досмотр кораблей», «Сбор пошлин», «Регистрация рождений», «Регистрация смертей». Лайам слегка поежился и прибавил шагу, чтобы нагнать привратника, успевшего скрыться за очередным поворотом гигантского коридора. Он разыскал старика по чудовищной игре света и тени; тот уже спускался по узкой винтовой лестнице. С каждым оборотом ее нескончаемого марша вокруг делалось все холоднее. В конце концов с губ Лайама стали срываться облачка пара.
Длинный коридор с низким потолком и рядами дверей, тянущимися по обеим его сторонам, выглядел мрачно. Привратник подвел посетителя к последней из этих дверей и удалился, не промолвив больше ни слова. Свет фонаря его понемногу стал меркнуть, а потом и вовсе исчез.
Озадаченный Лайам, оставшийся в темноте, нащупал косяк и постучал по нему согнутым пальцем — раз, потом другой.
— Кто там? — донеслось из-за двери.
— Матушка Джеф, это Лайам Ренфорд! Меня прислал эдил Кессиас.
Лайам услышал веселый смешок, и дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла старуха с лицом, похожим на печеное яблоко. В руке она держала какой-то коврик.
— Входите-входите, Ренфорд, не напускайте мне холода!
Лайам проворно вошел, и старуха захлопнула дверь, а ковриком заткнула нижнюю щель. В маленькой комнатке было так жарко, что окна ее запотели.
— Да у вас тут тепло! — заметил Лайам, снимая плащ и перебрасывая его через руку.
— Ну да, как и положено, — хихикнула старуха, указав на огромный — во всю стену — камин, такой огромный, что в его зев свободно могли войти несколько человек. Подобное сооружение, подумал Лайам, было бы скорее уместно в литейной мастерской или промышленной кузне. Пылающие дрова занимали лишь часть площади гигантского очага, но и этого огня, как видно, хватало, чтобы согревать обиталище матушки Джеф.
— Он потому такой большой, — пояснила с улыбкой хозяйка, — что его складывали для… эх, как же эта штуковина называется?.. Вы точно должны знать это слово… ну, в общем, этот камин должен был отапливать весь этот дворец через трубы в полу и в стенах.
