За гребнем пологая черепичная кровля упиралась в кирпичную стену. Лайам сбежал к ней, подпрыгнул, вскарабкался на крышу соседнего здания и потрусил дальше.
Похоже, обитатели чердаков любили поспать и посторонние звуки над головой воспринимали как часть своих сновидений. Как бы там ни было, никто из них не делал попыток проявить излишнее любопытство. Перебравшись через несколько крыш, Лайам отправил Фануила обратно — следить за домом Маркейд — и продолжил свой путь.
Порой на него сердито ворчали сонные голуби, однако совы, прятавшиеся в кронах нависавших над зданиями деревьев, держались невозмутимо, хотя, вероятно, задавались вопросом, куда это человека несет. В остальном же Лайам был предоставлен себе, и дорога, по которой он двигался, казалась ему ничуть не хуже наземных. К тому же тесная застройка распадка позволяла теперь беглецу произвольно выбирать направление, избавляя его от необходимости совершать головокружительные прыжки. Провалы между крышами конечно же попадались, но шириной не более трех футов, и Лайам просто перешагивал через них.
Время от времени он влезал на трубы, чтобы, сориентировавшись, обойти посты, расставленные Уорден, и подобраться к реке.
«Ну, доберешься ты до реки и что будешь делать дальше?» На этот вопрос Лайам ответа не находил, но продолжал неуклонно стремиться к Монаршей, то карабкаясь вверх, то прыгая вниз. Руки его тряслись, со лба, невзирая на холод, катился пот. «Нет, мостовая все-таки лучше, — решил он, умащиваясь на верхушке роскошного каменного фронтона какого-то богатого дома, чтобы передохнуть и обдумать свое положение. — Давай-ка все же сообразим, куда ты пойдешь».
К принцу казны — Катилине? Но там его будут ждать. Маркейд наверняка сообщила Северну о планах своего бывшего однокашника. Лайам нахмурился и сплюнул. Ох, какую же глупость совершила эта дуреха! «Она, вероятно, и впрямь надеялась как-то выгородить меня. И не подумала, чего это может ей стоить». Что с ней сейчас, он боялся даже представить. Может, послать в дом лорда Северна Фануила? Пусть поглядит, как там она. Лайам поморщился и отогнал от себя эту мысль. «Все равно уже ничего не поправить! Хотела Маркейд тебе зла или нет — предательство есть предательство! Пусть сама выкручивается, если еще жива. Давай подумаем о Катилине».
Собственно, что о нем думать? Принца казны нет в Торквее. Он вернется лишь завтра, в лучшем случае — к вечеру, а на рассвете Уорден поднимет всех, кто у нее под рукой. «Она просто взбесится, когда Эльдайн ей доложит, что ты опять улизнул!» И все-таки, почему же леди-пацифик не попыталась обыскать особняк Ненниев? Этот вопрос озадачивал Лайама больше и больше. Он не верил, что каменную уродку обмануло притворство Маркейд. И потом, лейтенант ее, как показала практика, вламывается в чужие дома без особых раздумий. Что же остановило Уорден? Она явно что-то задумала. Эльдайн — это грубая сила, Уорден — холодный расчет и строит свои козни, исходя из сведений, почерпнутых в рекомендательном письме Линдауэра Веспасиана.
