— Ерунда! — сердито выпалил Квэтвел. — Сны — это только сны, и ничего большего в них нет!
Ульдерик не обратил внимания на слова молодого барона.
— Да, господин Ренфорд… возможно, вы правы. Кто знает, откуда берутся наши ночные видения?.. Однако… что в этом толку? Вот если бы мне привиделся облик мошенника. А так я не могу даже сказать, в котором часу он крался мимо меня.
— Если бы сны могли указывать на злодеев, они бы давно перевелись в этом мире! — сказал Окхэм, глубокомысленно закатывая глаза.
— А уж чего я совсем не пойму, так это цели свершенной кражи, — продолжал Лайам. — Камень вашей тетушки, лорд, так баснословно дорог, что продать его невозможно. Как, впрочем, и купить. Кому могло прийти в голову затеять такое?
Ульдерик не замедлил с ответом, но поглядел почему-то на Окхэма:
— Глупцу. Только глупцу.
— Купить, продать, купить, продать… — проворчал Квэтвел. — Не все в этом мире, Ренфорд, подлежит купле-продаже! Есть вещи, ценность которых не исчисляется в звонких монетах.
Лайам спокойно улыбнулся.
— Вы совершенно правы, барон. Невозможно купить счастье или, к примеру, любовь — но драгоценности? Они, как и золото, постоянно в цене и в ходу.
Реакция Квэтвела на это нехитрое умозаключение была неожиданной. Всегда заносчивый юноша словно смешался. Он побледнел и, наклонив голову, уставился в пол.
«За этим явно что-то стоит», — подумал Лайам и вновь повернулся к графу. Квэтвел может и подождать, он никуда не денется, а вот встреча с Ульдериком может оказаться единственной, поэтому следует постараться выжать из нее все.
— Скажите, граф Ульдерик, если бы, к примеру, вам пришло в голову украсть эту реликвию, стали бы вы совершать кражу, зная, что продать камень нельзя?
Лайам прекрасно осознавал, что рискует, задавая вопрос чуть ли не в лоб, но ему хотелось видеть реакцию Ульдерика. На этот раз граф отвечать не спешил. Он снова потер виски полотенцем, потом решительно скомкал его и сказал, глядя прямо на Лайама:
— На этот счет у меня нет никаких соображений, господин Ренфорд. Не кажется ли вам, что мы слишком углубились в неприятную тему? Я уверен, что бедному Этию вот-вот станет дурно от нашей пустой болтовни.
Граф потянулся к шнурку от звонка, висевшему над его ложем, и улыбнулся:
— Игра отвлечет нас от докучных забот, господа!
