Он проворчал что-то себе под нос, недовольный тем, что на пути к постели у него возникает помеха. Впрочем, как выяснилось, не одна. Ему пришлось расседлывать чалого, потом чистить, потом задавать своему любимчику корму. Покончив со всем этим, Лайам едва шевелился.
«Она наверняка захочет со мной пообщаться, — думал он, сдвигая стеклянную дверь в сторону и переступая порог. — И будет говорить, говорить, говорить…» Самое лучшее в такой ситуации — придать своему лицу выражение доброжелательности, не слишком заинтересованной в долгой беседе. Лайам прищурил глаза, потом чуть приподнял брови и решил, что это ему удалось. Фануил проскользнул в дом следом за ним.
Грантайре обнаружилась в комнате артефактов, которая прозывалась также секретной.
— Добрый вечер! — сказал вежливо Лайам, входя.
Он повесил плащ на первый крючок и, чтобы не затягивать встречу, остался стоять на пороге. Впрочем, дальше ему все равно пройти бы не удалось.
В ящиках, заполнявших секретную комнату, хранилась масса странных вещей, наделенных, по уверению Фануила, магической силой. Тарквин собирал их всю жизнь, но вряд ли когда-нибудь ими пользовался. Жезлы, монеты, медали, ювелирные украшения и многие другие предметы непонятного вида и назначения вместо того, чтобы спокойно полеживать под стеклянными крышками, валялись теперь на полу. Гостья вынула из ящиков все, что сумела достать, и сняла с полок и стен все, до чего смогла дотянуться. Нетронутыми остались лишь старинный меч с помятым щитом, лютня без струн и старый выцветший гобелен, висевшие достаточно высоко.
Сама Грантайре невозмутимо сидела на том же полу, поджав под себя ноги и поглаживая кота, лежавшего у нее на коленях.
— Добрый вечер, — кивнула она с самым невинным видом.
Лайам окинул взглядом разгромленную коллекцию старого мага и привалился спиной к косяку.
— Вы немало тут потрудились, — сказал он со всем сарказмом, на который только способен человек, мечтающий о теплой постели.
— Тарквин сказал, что я легко разберусь в этих вещах! — пожаловалась волшебница. — Но это мне не под силу.
— Фануил знает о них кое-что, — сказал Лайм — он мог бы ответить на многие ваши вопросы.
— Да, но его не было дома, и я сама попыталась понять, что тут к чему. И в конце концов пришла к простому решению. То, что мне нравится, — я заберу. То, что не нравится, — оставлю в вашем распоряжении.
Лайам кивнул и прокашлялся, все еще несколько ошеломленный бесцеремонностью этой особы. Грантайре встала — одним плавным движением — и отряхнула подол платья.
