Когда на следующее утро Флора спустилась завтракать, в доме не было никаких следов Джесс или Майкла.
Выяснилось, что завтрак накрыт на огромной кухне. Окна светлой просторной комнаты выходили на цистерны для воды, густо оплетенные диким виноградом. Кухня была настоящей мечтой повара: полы из пробки, свисающая с потолка чугунная решетка для посуды и блок для разделки мяса.
На подоконнике красовались горшки с душистыми травами. Рядом находилось помещение для мытья посуды, а в нише стоял большой круглый стол с посудой из веселого цветного фаянса.
Ее соседом по столу оказался Кит. Мальчик лениво ковырял овсянку и болтал ногами.
Нед, стоявший у дровяной плиты, обернулся и поздоровался:
— Доброе утро, мисс. Как спалось?
Флора махнула рукой.
— Сначала так себе. Но потом я уснула без задних ног и встала позже обычного.
— Ничего страшного. Садитесь. Что будете есть? Сок наливайте сами.
Увидев, что на плите стоят бекон, сосиски и яйца, Фло попросила сосиску, яйцо и налила себе стакан апельсинового сока.
— Кто ты? — спросил Кит. — И почему тебе не нужно есть овсянку?
— Потому что я уже взрослая, — ответила Флора. — А тем, кто растет, есть овсянку очень полезно.
Кит закатил глаза.
— Так говорят про все, что я не люблю. Ты подружка Майкла?
— Ничего подобного! ~ с жаром заявила Флора.
И тут на кухню с заднего крыльца вошел хозяин. Он снял ботинки, повесил на крючок шляпу с широкими полями и пошел к столу в одних носках. Майкл был таким крупным, что в его присутствии комната начинала казаться меньше. При виде его высокой статной фигуры, широких плеч и пряди темных волос, падавшей на лоб, у Флоры перехватило дыхание.
— Это было бы хуже смерти, — сказал он Киту. — Доброе утро, Фло. — Они встретились взглядами. В глазах Рестона горела насмешка, но на сей раз другого рода. Похоже, он снова мысленно раздевал ее.
— Что это значит? — тут же заинтересовался Кит.
Флора смущенно отвернулась, но после этих слов снова посмотрела на Майкла. Теперь в ее глазах горела злоба.
— Это значит... — Майкл налил себе сока, — что...
— Это значит, — строго сказал Нед, ставя перед Флорой тарелку, — что они пока еще не видят дальше собственного носа. Кит, старина, если ты сейчас же не доешь овсянку, я... — Он умолк, схватился за сердце и упал навзничь.
